Император есть император. Он имеет право на всё: на капризы, несбыточные желания, на сказочный размах своих богатств. Ни один владыка в мире не имеет такого количества бесценных сокровищ, поэтому мне совершенно непонятно, почему его имя пишется с маленькой буквы — август. Чего стоит один только августовский сад! Темными ночами, когда он с неба щедрой рукой разбрасывает наскучившие ему бриллианты, оставляющие за собой тонкий, мгновенно исчезающий след, в саду раздается тихий треск. Это подламываются под яблочной тяжестью ветки. Глухой стук оповещает мир о том, что созрело еще одно императорское сокровище и оно больше не в силах держаться такой маленькой ручкой за такую большую ветку, не в силах, не в силах… Ах!

Сад пахнет… О, как пахнет августовский сад ночью! Кисловатый свежий запах яблок смешивается с запахом ночных цветов, дыма, влажной земли и прохлады. Из него потом императорские парфюмеры создадут еще один шедевр и предательски назовут его «Осень».

Я лежу под крышей старого деревенского дома и думаю о том, что, пожалуй, император — талантливый импрессионист. Это чувствуется во всем: в цвете, в запахах, в звуках и формах… Хотя нет, в формах он, скорее, постимпрессионист: его ночные звезды светятся, как у Ван-Гога, а сосны на фоне полной луны прямо на моих глазах, извиваясь, тянутся к небу.

Телефонный звонок прерывает мои размышления. «Машка!!! — слышу я веселый крик подруги. — Ты не поверишь: я в Астрахани! Мы вчера подали заявление, Серега купил билеты, сели в поезд, и вот мы тут!!!» — «Здорово, — говорю я почему-то чужим голосом. — И как там Астрахань?» — «Круто!!! — градус восхищения у подруги повышается. — Мы купили ящик астраханских помидоров и теперь объедаемся. Это что-то! Ммм…»

Я живо представляю себе эту картину и спешу закончить разговор. Потом накидываю шаль и спускаюсь на кухню. Там холодно, темно и страшно. Там нет никого. Там нет даже его, сахарного, как спелый арбуз на разломе, красного, аристократически тонкокожего, упругого, как девушка, но мягкого, как зрелая женщина, пахнущего (вы не поверите!) помидором! И запах этот не сравнится ни с чем. Да, там нет астраханского помидора, хотя, кроме меня, его поджидают на кухне двое других приятелей из этой неразлучной тройки, которая немыслима без каждого из них. Это синий плоский крымский лук, оставляющий на пальцах чернильные подтеки, словно ты только что закончил писать любовное письмо гусиным пером, и душно пахнущее жареными семечками золотое подсолнечное масло. Вот эта классическая троица. Но, чтоб ваша жизнь окончательно наполнилась смыслом, необходимы еще два ингредиента. Это крупная соль, которую надо брать только пальцами, но не трепетно и осторожно, боясь пересолить, а крепко и грубо, как берут давно желанную женщину. Ну, и, конечно, мельница с черным горошковым перцем (вы же не оскорбите астраханский помидор давно кем-то смолотой, мелкой, выдохшейся пылью!)

Все трепещет и ждет. Но чуда, как всегда в реальной жизни, не происходит. Я на цыпочках возвращаюсь в дом, боясь потревожить императора. Он спит неспокойно, иногда вздыхая и вздрагивая во сне. Могучий владыка не боится никого, кроме соперницы, приход которой он предвидит давно. Она прислала уже своих тайных агентов, которые незаметно начали подкупать деревья и кусты в саду золотыми монетами. Соперница сильнее, и он тихо тоскует, предчувствуя гибель империи, которую создавал с таким трудом и любовью. Она медленно идет по его сну в остроконечной шуршащей короне, и подданные, еще вчера поклонявшиеся ему, восхищенно и предательски стелют ей под ноги роскошные ковры. На одном из них тихо стоит невысокий кудрявый человек с гусиным пером, навсегда влюбленный в нее (он рассказывал мне об этом), и император ревнует.

Многое еще видится ему в эту странную ночь. Я тоже в комнатке под крышей ложусь в кровать, гашу ночник и постепенно засыпаю. Мне снятся холодные ветра, закружившие столбом ворох желтых листьев, строки стихов, поднятые к небу их внезапным порывом, и среди всего этого буйства спокойно и гордо лежащий на моем окне сбывшийся астраханский помидор.

Автор: Элла Щукина
Фото: Leilani Angel