(Рождественская история по вселенной «Доктора Кто»)

Действие разворачивается между сериями 4 сезона «Следующий Доктор» и «Планета Мертвых»

Читать Часть 1

Часть 2

Как и говорил Джимми, в доме почти все уже спали. Что бы ни происходило за стенами, порядок был всегда один – в десять отбой и под одеяло. Само собой, дети не всегда придерживались этих правил. Кто-то сбегал через окошко, чтобы вернуться тем же путем уже за полночь. Если об исчезновении становилось известно, виновника наказывали работами по дому на целую неделю. Таким образом хозяйка приюта решала проблему с мотивацией и рабочей силой одновременно, что, в общем-то, устраивало всех живущих здесь.

Но, несмотря на поздний час, войти незамеченными не удалось. Едва Доктор и Джимми оказались в длинном и темном коридоре, как навстречу им вышли, перешептываясь друг с другом, две женщины.

Первая – молодая девушка лет двадцати, с короткой стрижкой и заправленными за уши прядями – в брючном костюме и с подсвечником в руке, от которого исходил теплый желтоватый свет. Вторая значительно старше, лет за пятьдесят, с целеустремленным и добрым лицом, в твидовой кофте и шерстяной юбке ниже колена. Увидав ее настрой, с каким обычно мать бросается навстречу припозднившемуся ребенку, Доктор уже не сомневался, что его юный приятель здесь в хороших руках. Он лишь сунул руки в карманы брюк и отошел в сторону, когда мисс Бренчорч кинулась к Джимми.

— Живой! Господи Иисусе, вернулся! — сказала она, а затем, не сдержавшись, прижала мальчика к себе. – Фелисити, согрей чаю ему и гостю, — и еще тише добавила спутнице, прежде чем перевести взгляд на Доктора. – С коньяком. Вы, наверно, замерзли с дороги?
— Вовсе нет, я… — начал было тот, но мальчишка его живо оборвал.
— Мисс Бренчорч, Доктор прилетел на космическом корабле, чтобы спасти нас от пришельцев! Все эти дохлые кошки неспроста, и похолодание. Мы встретили человека на набережной, он был как те кошки – ледяной и с горящими синим глазами, а еще он хотел на нас напасть, но Доктор остановил его, — Джимми дернул его за рукав плаща, будто искал поддержки, подтверждения, что он не выдумывает и все это на самом деле.
— Так, Джимми Стоун, марш на кухню. Выпей чаю и сразу в постель, — пожилая женщина поглядела на мужчину, поджав губы.
— Но я…
— Никаких возражений. А нам с мистером…
— Доктор, просто Доктор.
— Нам с доктором нужно поговорить.

Джимми тяжко вздохнул, но поплелся следом за исчезнувшей в темноте коридора Фелисити. Очевидно, на кухню.

— Надеюсь, вы не станете его ругать? Я нашел мальчика на набережной в поздний час. С таким крепчающим морозом он не смог бы дойти до приюта самостоятельно, — пояснил Доктор, ожидая от женщины выговора или чего-то подобного, но вместо этого мисс Бренчорч набрала воздуха в грудь и с шумом выдохнула.
— Знаю, вы сделали благое дело, и я благодарна вам за то, что вернули сорванца живым и невредимым, — она будто стала ниже и меньше, лишившись сторонних глаз.
— Я не мог оставить его на верную смерть.

Похоже, в доме всё подчинялось ее правилам, и женщина скрывала слабость или страх от своих воспитанников. Живущие под ее опекой должны были верить, что она делает все, что в ее силах. Наверняка так и было на самом деле, вот только усталые глаза мисс Бренчорч просили о помощи.

— В том-то и дело. Еще один мальчик не вернулся, его друг Том, — поделилась она, сделав знак следовать за ней. – В городе разное болтают про дохлых кошек. У меня тут дети с утра до вечера пересказывают, сколько тварей патрульные отряды отловили и сожгли за сутки, как валил дым из крематория. Их туда свозят каждый день. Сегодня я слышала, что появились люди, ну знаете, с этими жуткими синими глазищами, — она бросила беглый взгляд в его сторону, продолжая идти. – Я боюсь, что мальчики уже не вернутся.

Спустя миг Доктор видел только ее спину, едва поспевая за спорыми шагами женщины, но он успел заметить, что ее глаза были влажны от слез.

Мисс Бренчорч привела его в свой рабочий кабинет. Задернула шторы, прежде чем включить настольную лампу. Доктор обратил внимание на украшенную под хрусталь люстру о шести лампочках, которую держательница приюта проигнорировала, довольствуясь тусклым светом, прошелся беглым взглядом по корешкам книг, расставленным за стеклом книжного шкафа. Тяжелый, респектабельный стол, потертости и редкие царапины которого выдавали его истинный возраст. Два стула, обтянутые тканью, один напротив другого, и ковер на полу. Пока Доктор оглядывал кабинет, мисс Бренчорч возилась с кипой бумаг, сложенных стопкой на краю стола.

— Вот, — сказала она, сунув ему под нос развернутую газету «Кардиффского вестника». – Я подшиваю каждый выпуск, для истории, знаете ли, ну и еще на последней странице всегда публикуют хорошие рецепты.

Доктор надел очки и принялся изучать черно-белое фото уличного кота с определенными признаками «оледенения» и статью под ним.

— Это началось три недели назад, когда город посредь ночи накрыло ослепительно звездным куполом, — говорила она, обеспокоенно глядя на него. – Так красиво сияло, что глаз не отвести.
— Джимми рассказал мне об этом.

«Улицы Кардиффа заполонили животные-переносчики новой, доселе неизвестной болезни! Каждый день крематории сжигают до трех десятков бродячих котов и собак, с меньшим успехом отлавливают заразившихся голубей и воробьев. Правительство скрывает от населения истинную опасность заражения!»

Далее в статье говорилось о симптомах, по которым легко отличить здоровых животных от переносчиков инфекции, и предлагалось избегать тесного контакта, а также автор настоятельно рекомендовал сообщать патрульным о месте и времени встречи. Ниже – телефон, по которому можно было передать эту информацию или сообщить о получении укусов и царапин от зараженных животных.

— Они считают, что болезнь передается через кровь и слюну, — пробормотал Доктор.
— Вы ведь поэтому здесь? Вас прислали из Лондона, чтобы навести порядок?
— Не совсем из Лондона, но, в общем и целом, да, — кивнул он.

Дверь тихонько отворилась, и в кабинет вошла Фелисити с подносом. На нем дымился паром чайник, три внушительных чашки на блюдцах и маленькая бутылочка коньяка. Поставив поднос на стол, она закрыла дверь на крючок и стала разливать чай.

— Я сразу так и подумала. Дети склонны многое приукрашивать, и Джимми не исключение. Вот еще статья, — мисс Бренчорч передала Доктору другую газету, на этот раз свежую, вероятно, тот самый выпуск, что попался ему днем. – Сколько вам капель коньяку, Доктор? – уточнила женщина, заметив знак вопроса в глазах молчаливой Фелисити.

Та застыла, уже добавив коньяка наставнице и себе, чтобы согреться и, судя по всему, прогнать сон. Доктор мог предположить, что они собрались дожидаться другого мальчишку, сколько потребуется.

— О, нет, спасибо. Я на сегодня уже достаточно выпил, кажется, — запротестовал он, искренне извиняясь за отказ.
— Ничего, — мисс Бренчорч устало опустилась в кресло и отпила из чашки.

Еще одна статья в газете приводила статистику сожженных животных. Автор продолжал негодовать по поводу политики невмешательства от власть имущих города и вопрошал, что требуется, чтобы они начали активные действия. Правда, в чем именно должны заключаться эти активные действия, не уточнял.

— Вы ученый, не так ли? В какой области у вас степень, Доктор? – поинтересовалась пожилая женщина.

Фелисити устроилась на пуфике неподалеку от нее, оставив второй стул свободным для гостя.

— Астрологии, физики, истории и философии… биохимических процессов, пожалуй, тоже. Там и сям, знаете ли, — пробормотал Доктор, не отрывая взгляда от еще одной жуткой фотографии в газете.
— Такой молодой, с виду и не скажешь, — улыбнулась мисс Бренчорч и пояснила девушке. – Доктор рассказывал, что его направили сюда сверху, решить вопрос с этой лихорадкой обморожения.
— Мальчики до сих пор не вернулись, — пробормотала та. – Как этот человек поможет их найти?

Она обращалась к женщине, но Доктор ответил за нее.

— На улице сейчас слишком низкая температура, чтобы двое детей могли ее пережить без потерь. Боюсь, если они не нашли временное укрытие, где тепло и сухо, шансы на их возвращение минимальны даже без учета «оледенения», — сказал он, отложив газету в сторону. – Мне жаль.

В комнате кто-то шумно охнул. Фелисити бросилась к источнику звука – углу между занавесками и книжным шкафом – и спустя секунду выволокла на свет Джимми Стоуна, который, как оказалось, все это время находился здесь.

— Подслушивать нехорошо, молодой человек, — мисс Бренчорч тоже не ожидала его здесь увидеть. – Как ты сюда прокрался, негодник?

Девушка пыталась удержать его на месте, но мальчик порывался к Доктору.

— Ты же говорил, что спасешь нас, — с обидой бросил он. – Мы должны найти Тома. У тебя есть корабль, способный перемещаться во времени и пространстве. Разве мы не можем отправиться назад во времени и спасти его до того, как он замерзнет?

Отправиться назад во времени туда, где он уже прибыл в Кардифф, — значит создать временной парадокс. Доктор не мог этого допустить, что бы ни стояло на кону. Последствия могли быть непредсказуемы.

— Мне жаль, Джимми, — произнес он.
— Значит, все это вранье. Ты никого не можешь спасти.
— Джимми, что ты себе позволяешь? Где твои манеры?
— Я отведу его спать, — Фелисити взяла мальчика за руку. – На этот раз прямо в постель.
— Как я буду спать, когда мой друг где-то там…
— Молодой человек!
— Пусти! Я не буду спать!
— Пойдем, Джимми, ну же…
— Тихо! – крикнул Доктор, призвав всех замолчать. – Вы слышали?

Все взгляды разом обратились к нему, а в следующий миг стук повторился. Кто-то стучал в дверь кабинета. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. И снова тишина.

Женщины переглянулись, мальчик затаил дыхание.

— Дети давно должны спать, — пробормотала мисс Бренчорч и покачала головой. – И я заперла за вами входную дверь.
— Кто-нибудь еще? У вас кто-то еще работает или живет, кроме воспитанников?
— Только пара рабочих, но их смена начнется не раньше восьми утра.

И снова — тук-тук-тук.

— Мне холодно, — раздался из-за двери тонкий мальчишечий голос. – Пустите погреться.
— Нет, — пробормотал обеспокоенно Доктор. – Его нельзя пускать.
— Это Томми! Он пробрался через чердак! – воскликнул Джимми, прежде чем броситься к двери.
— Стой! Они используют его голос, чтобы одурачить нас! Нельзя открывать! – запоздало крикнул Доктор.

Но мальчик уже снял щеколду с петли, впустив в теплый кабинет мисс Бренчорч то, что некогда было его другом, и вместе с ним леденящий холод.

Джимми, конечно, попятился назад, едва встретился взглядом с пронзительной синевой мертвых глаз. На застывшем лице Тома расползлись трещины, и сам он двигался так, будто каждый шаг давался ему с большим трудом. Прежде темные волосы покрылись инеем и казались седыми, а губы, синюшные, покрытые коростой, едва шевелились, исторгая знакомый голос. От холода, пришедшего с ним, кожа у всех покрылась мурашками.

— У вас так много тепла. Вы поделитесь им со мной, — говорил он.
— Не дай ему к тебе прикоснуться! – крикнул Доктор.

Он вооружился звуковой отверткой, когда дверь провернулась в петлях, и теперь сканировал возникшее в кабинете существо.

— Что ты сделал с моим другом?! Где Томми?! – закричал Стоун.
— Я Томми, — ответило существо.
— Нет, ты не он! – разозлился мальчик.

Вместо того, чтобы выполнять приказ Доктора, мальчик бросился вперед, будто хотел надрать другу шею.

— Нет!

Существо будто только этого и ждало. Оно распахнуло рот, точь-в-точь, как бездомный на набережной, вцепившись Джимми в плечо, и готовилось выпустить из себя рой инопланетных частиц. Оно хотело заразить Джимми, забрать тепло и превратить в нечто подобное. Испуганно закричала мисс Бренчорч, схватившись за голову. Она держалась поодаль от неизвестного науке феномена.

— Черт, ну давай же, ты! – он тряс звуковой отверткой, отчаявшись найти нужный режим, способный выключить то, что колонизировало тело Тома.

«Оледеневший» никак не реагировал на ее вибрации – он продолжал тянуть мальчишку к себе.

И когда Джимми, наконец, увидел серебристое облако пыли перед лицом и по-настоящему испугался, он дернулся назад. Ледяные пальцы держали его за предплечье пиджака. В глазах мальчишки вспыхнул неподдельный страх.

Тогда Доктор, признав отвертку бесполезной, кинулся на помощь и перехватил мальчишку поперек тела.

За секунду до этого Фелисити, о которой все позабыли, резко отбросила «оледенелого» назад. Подбежала сзади и дернула за шиворот, что было сил, не раздумывая и не медля.

Сперва она почувствовала холод, исходивший от щуплого тела, и тяжесть, будто тот весил вдвое больше положенного. Кисти рук обожгло.

Потом они услыхали громкий треск. Оледеневший мальчик по инерции, не успев ухватиться за что-нибудь, налетел на острый край комода. Миг. И он рассыпался на осколки, будто хрупкая гипсовая статуя. В воздухе резко запахло озоном, а комната погрузилась в тишину.

— Кажется, все куда хуже, чем я предполагал, — произнес Доктор, не в силах оторвать взгляда от того, что прежде было ребенком.

Ком застрял в его горле. Это было ужасно, так ужасно, что он не мог подобрать никаких слов.

— Господь милостивый! – выдохнула мисс Бренчорч, чувствуя, что ноги больше ее не держат.

Доктор переводил взгляд от крупных ледяных осколков к мелким, боясь задерживаться на тех, что были уцелевшим ухом или ступней. Джимми Стоун, отказываясь верить своим глазам, пытался совладать с крупной дрожью. А Фелисити, храбрая и смелая Фелисити, еще миг назад отчаянно вступившая в схватку с неизвестной опасностью, теперь глядела на свои кисти и словно не узнавала их.

— Мои руки, — прошептала она еле слышно, и страх был в ее голосе. – Доктор? Что с моими руками? Я их больше не чувствую!

Он обернулся, застав напуганную и дрожащую девушку в позе обращенной мольбы – руки протянуты к нему, в глазах ужас и немая просьба о помощи.

— Нет, нет, нет! Я им не позволю.

Что-то еле слышно трещало. Доктор мог поклясться, что этот звук будет преследовать его в кошмарах, если он позволит захватчикам победить. Жуткий, неестественный звук оледеневающей плоти.

Схватив Фелисити за руки, он бросился к столу. К подносу, на котором стоял еще горячий чайник и чашки. Сунул руки девушки в чашку, благо обе в нее поместились, и стал лить чай, осторожно растирая пальцы и кисти. Доктор чувствовал дрожь в ее теле – то ли от того, что нечто лишало ее внутреннего тепла, то ли от того, что панический липкий страх, завладел сознанием, и лишь одно удерживало молодую девушку на грани истерики.

— Кипяток! Мисс Бренчорч, мне срочно нужен кипяток! Много горячей воды! – закричал он. – Ну же!

Та бессильно опустилась на пуфик и глядела в пол, но, едва услыхав голос Доктора и его приказывающий тон, бросилась выполнять.

— Джимми! Теплые вещи! Шуба, шапка, все, что может быстро согреть! Неси живо! – чайник был пуст, что-то вылилось на блюдце и поднос, но Доктор не обращал внимания. – Мы не дадим тебе умереть. Я не дам, — бормотал он, обращаясь к девушке.

Мальчик, следом за мисс Бренчорч, покинул комнату, и мужчина остался наедине со стремительно замерзающей девушкой. Одной рукой взяв бутылку, он зубами отвернул пробку и принялся лить на руки уже коньяк и растирать, держа Фелисити в объятьях и прижимаясь щекой к щеке. Только теперь он, наконец, заметил, как она была красива и молода. Стащив с себя плащ и обернув в него трясущуюся девушку, Доктор с силой тер ее плечи и шептал, стараясь успокоить:
— Все будет хорошо, Фелисити, я найду способ их остановить, только не сдавайся, прошу тебя. Ты ведь умница, сильная и упрямая умница, правда?

Она нервно кивала в ответ, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь в голос.

Слезы катились по ее щекам, холод распространялся быстрее, чем кто-либо мог предположить. Он взбирался по запястьям и выше, словно тек вместе с кровью, уже добравшись до локтей и выше. Доктор чувствовал, как девушка холодеет. С каждым мигом тепло покидало ее, уступая место захватчику.

— Я здесь! – на пороге возник Джимми с ворохом одежд больше его самого.
— Давай сюда!
Доктор выхватил у него из рук длинную шубу до пят, укутал в нее девушку, осторожно опуская на ковер, потому что та больше не держалась на ногах. Силы стремительно покидали ее.
— Я не позволю тебе умереть! Это неправильно! – в отчаянье выкрикнул он, прижимая ее к себе, будто мог отдать частицу своего тепла, чтобы девушка жила. – Это неправильно! – шептал еле слышно, не замечая склонившегося над ними мальчика.
— Меня уже не спасти, — пробормотала Фелисити, смиренно глядя в его блестящие глаза.
— Нет! Они не должны были здесь появиться! Это ошибка! Люди не должны умирать из-за ошибки.

Ее щеки пылали, а на лбу выступила испарина при том, что от рук и груди, закутанных в шубу, исходил колючий холод.

— Меня не спасти, Доктор. Спасите других. Вы нужны им.

Треск. Жуткий, отвратительный треск. У мисс Бренчорч не было времени вернуться с ведром горячей воды. Та даже не успела нагреться, когда лихорадочный румянец на щеках Фелисити отступил под натиском холодной бледности, а голубые глаза подернулись бледной пленкой. Девушка застыла, превратившись в неподвижную статую, но то был еще не конец. И Доктор это знал. Он проиграл сражение за жизнь, и следом, облачившись в ледяные доспехи, придет Смерть.

Джимми легонько тронул его за плечо. Он все еще был здесь. Сидел на ворохе вещей рядом, боясь пошевелиться, боясь громко дышать.

— Она… она умерла? – спросил он, борясь с комком в горле.
— Да, Джимми. А теперь отойди к двери и закрой глаза, — Доктор хотел бы прикрыть веки мертвой девушке, но боялся, что те одеревенели, как пальцы рук.

Мальчик молча выполнил указание Доктора, а тот, поднявшись на ноги, отошел на три фута и направил на тело звуковую отвертку. Она загорелась синим и завибрировала в его руке. Он не хотел использовать этот режим, но ничего иного у него не оставалось.

— Знай, Джимми Стоун, я пытался ее спасти. Фелисити была славной, храброй девушкой, хоть мне и не довелось узнать ее лучше, я в этом уверен. Иначе и быть не может, ведь она пожертвовала собой ради тебя, ради нас всех, – блеклая пленка исчезла, а глаза мертвой девушки вспыхнули синим огнем. – И то, что сейчас заполняет ее тело, то, что смотрит на нас через ее зрачки… Это уже не Фелисити, это то, что ее убило.

Нечто резким движением село. Шуба свалилась с плеч, а на омертвелом лице расползалась зловещая, не предвещавшая ничего хорошего, ухмылка.

Звук вибрации перешел на новую частоту. Джимми, не в силах его выносить, заткнул уши.

— Мне жаль, — печально покачал головой Доктор, прежде чем тело Фелисити, будто от взрыва, разлетелось на мелкие осколки.

Они покрыли ковер, шубу, ворох теплой одежды, оставленный мальчиком, осели мельчайшей пылью на рабочем столе и стульях, запачкали пиджак и волосы Доктора. Мужчина долго смотрел перед собой, словно не заметил этого, а потом убрал отвертку во внутренний карман.

Самым сложным после того, как они собрали осколки и вымели пол, оказалось дождаться утра. Доктор не представлял, чего стоило мисс Бренчорч работать метлой, собирая на совок останки помощницы и одного из воспитанников. Чтобы не оставлять ее одну и, в какой-то мере, чувствуя свою вину, он вызвался помочь в уборке. На предложение оставить все как есть до прихода рабочих и поручить это им, женщина ответила, что хотела бы отдать последние почести, а не выбросить как мусор. Доктор понимал. Что бы ни случилось этой ночью в приюте, для тех, кто этого не видел, не существовало «оледеневших». Для них нетающие осколки на полу были всего лишь грязью.

Конечно, кто-то из воспитанников проснулся и прибежал на крики и грохот. Мисс Бренчорч отправила всех обратно в постель, пообещав наказать тех, кто ослушается, назавтра. Джимми Стоун остался в кабинете, но через пару часов его сморил сон. Он так и уснул, сидя на стуле и подобрав под себя ноги. Женщина укрыла его пледом, убрала в угол кабинета два алюминиевых ведра, в которых теперь вперемешку были останки девушки и ребенка, и сообщила, что Доктор может заночевать в свободной комнате наверху. Она очень устала, ей нужно было немного поспать, прежде чем наступит утро. А ему необходимо придумать план, чтобы остановить надвигающуюся на город и остальной мир угрозу.

— Комната на втором этаже, первая налево, не промахнетесь, — пробормотала женщина, сунув ему в руку ключ с деревянным брелком.
— Спасибо, — сказал Доктор.

В другой руке он держал, обернув в платок, чудом уцелевшую ладонь «оледеневшего» Тома.

— Идите спать. Мэр сейчас тоже спит, и раньше, чем утром, вы не увидите его на своем посту, — сообщила она.
— Откуда вы… Как вы узнали, что я намереваюсь с ним встретиться? – удивился Доктор.
— У вас на лице написано, что вы рветесь в бой. Только всем нам нужно отдохнуть и собраться с мыслями.

Ему пришлось согласиться с ней и отправиться наверх, чтобы еще несколько часов до утра перебирать в голове возможные слабости невидимого противника. Если кто и мог остановить инопланетное вторжение, то только Доктор, и ему понадобятся вся информация о противнике и недюжинная смекалка.

Просторный и светлый кабинет мэра, расположенный на последнем этаже административного здания, разрывался от звонков. Сам мэр, тучный мужчина в светло-сером костюме и с влажной испариной на лбу, только положил трубку, как телефонный аппарат снова завибрировал, заставляя его нервничать и злиться еще сильнее. Хотя куда уж сильней! Слыханное ли дело, добровольные патрули, отлавливающие больных животных, то и дело заявляют о встречах с зараженными людьми. Его секретарша не вышла на работу, сославшись на простудное недомогание, и теперь он вынужден сам принимать все звонки и выслушивать озадаченные доклады.

— Алло, Дадли Сименсон слушает, — бросил он в трубку, кинув раздраженный взгляд на Уилла Кэрнуэла, с которым у него была назначена встреча на восемь утра.

Тот понимающе кивнул и уткнулся носом в бумаги, разложенные на столе – очередной архитекторский проект, который был призван изменить облик Кардиффа и придать ему больше веса в глазах жителей и гостей столицы Уэльса, а также деловых партнеров из других городов.

— Нет, я не могу прислать больше людей. У меня нет на примете бездельников, все заняты, — грубый, басовитый голос выдавал в нем человека решительного и бескомпромиссного. – Как что делать? Обездвижьте и доставьте в больницу. Пусть там решают, что с ними не так. Да… — мэр шумно выдохнул. – Да. Подготовьте доклад в письменном виде, чтобы к двум часам был у меня на столе, — положил трубку, прежде чем обратиться к главному архитектору города. – Дурдом какой-то! Ни секунды покоя! А даже если эта зараза распространяется на людей, мне нужны доказательства, заключение врачей, чтобы говорить о…
— Об эпидемии? – приподнял бровь мужчина с наметившейся на макушке лысиной.

Мэр покосился на него из-под густых бровей, одновременно сурово и властно, но ничего не сказал, только стряхнул с рукава невидимую пылинку.

— Давайте обсудим ваш проект, пока этот чертов телефон не раскалился добела, — отрезал он, протянув руку за папкой с чертежами.

Архитектор Кэрнуэл охотно передал ее мэру.

— Чертежи пока далеки от идеала, и у меня есть еще кое-какие предложения по улучшению внешнего вида и обслуживания самого здания, но на это потребуется дополнительный бюджет, — сообщил он тоном человека, набивающего себе цену.

Раскрыв папку, мэр поерзал на стуле, находя наиболее удобное положение для его больной спины, взял в руки альбомный лист с чертежом будущего здания, пока еще не макет, но то, что в скором времени обретет форму и объем. По насупленным бровям и плотно сжатым губам было видно: он пытается сосредоточиться, но мысли так или иначе возвращались к вестям от патрульных. Ему почти удалось от них отмахнуться, когда вновь раздался звонок.

— Мне дадут сегодня работать или нет! – раздраженно выкрикнул Сименсон, сорвав трубку с аппарата. – Алло!

Архитектор поглядел на часы, намекая, что его время так же ценно, как и время мэра.

— Что? Какой еще доктор и почему я должен выполнять ваши требования? – по мере того, как мэр слушал звонившего, лицо его вытягивалось от изумления и багровело. – Пока я управляю этим городом, и никто не может…

Он запнулся, услыхав скрип отворившейся двери, и тут же поднял голову. Лысеющий архитектор обернулся и ахнул. Они оба не ожидали увидеть в рабочем кабинете мэра синюю полицейскую будку, которая, казалось, всегда стояла в дальнем углу, не привлекая к себе внимания.

Дверь была приоткрыта, и из нее выглядывал молодой мужчина с телефонной трубкой, прижатой к уху. Темные волосы небрежно зачесаны наверх, коричневый костюм в полоску, синяя рубашка, галстук. А еще он махал рукой, словно увидал старых знакомых.

— Вы сказали, вам нужны доказательства. И они у меня есть, — сообщил он, все еще говоря в трубку, но тут же спохватился. – Секунду, — и исчез внутри.
— Какого дьявола?! Как вы сюда проникли? Я позову охрану, немедленно! – рассвирепел мэр, одновременно набирая на аппарате номер охранника.

Двери синей будки хлопнули, выпуская наружу франтоватого мужчину в белых кедах. Теперь на нем был еще и длинный плащ, а в руках он что-то держал, довольно бережно, словно боялся разбить. Какой-то тканевый сверток.

— Вызывайте охрану, кого хотите. Можете поднять весь управляющий аппарат, если вам от этого станет легче, но здесь и сейчас я должен сказать вам очень важную вещь, господин мэр, — Доктор легко, словно танцуя, преодолел расстояние между ТАРДИС и столом, за которым сидели мужчины.
— Вы мне угрожаете? – Дадли Сименсон чувствовал себя в своей колее и собирался вышвырнуть наглеца прочь, каким бы способом тот здесь не оказался. – Что это за штука такая, — он кивнул на будку. – И как вам удалось протащить ее мимо охраны?
— Вы меня совершенно не слушаете! Неважно, как я оказался здесь, сейчас у вас и всего города есть проблема куда насущнее, — Доктор положил перед ним свою ношу. – И если вы будете ее игнорировать, смерть многих десятков тысяч людей будет на вашей совести. Если к тому времени, когда Землю поработят маленькие ледяные «феи», еще останется кому записывать ход истории, он напишет ваше имя под словами «этот человек допустил гибель человечества».

Он разворачивал один край платка за другим, так что и мэр, и архитектор наблюдали за его движениями, словно потеряв дар речи и былой запал.

Дадли все еще держал трубку у уха, прижав ее по привычке плечом. Охранник на том конце провода пытался до него докричаться, но мужчина позабыл обо всем. Он хотел, но не мог оторвать взгляда от маленькой, хрупкой кисти, превращенной в лед, что лежала перед ним на столе. Творение гениального резчика? Стеклодува? Мэр видел лабиринт отпечатков на каждом пальце и линию жизни.

— Этот ребенок не сумел вовремя вернуться в приют мисс Бренчорч. Вероятно, замерз по дороге, что не удивительно при этом аномальном похолодании, — говорил Доктор, оперевшись о край стола и нависая над мэром, будто взывающая к голосу разума совесть. – Но он не умер, нет! Не в том смысле, когда умершим полагается все время оставаться без движения. Он вернулся в приют с горящими синими глазами и замораживающим воздух дыханием, чтобы выпить все тепло из других людей.

Сименсон судорожно сглотнул, продолжая буравить взглядом маленькую ладонь. У него были дети — двое чудных малышек.

— А потом, когда его оттащили от другого воспитанника, упал и разбился вдребезги, но прежде заразил помощницу мисс Бренчорч, от которой тоже ничего не осталось. Вам нужны доказательства? Вот они. Ваши дежурные патрули уже встретили других «оледеневших». Может быть, их наберется с дюжину, тех, кто не спрятался от холода или кого достали носители. Назавтра их станет в два-три раза больше. Послезавтра каждый из них заразит еще сотню. Вы готовы понести такую ответственность за ваш город? Или позволите заняться этим тому, кто уже не раз спасал вас от подобных бед?

Мэр, наконец, перевел взгляд на нахального незнакомца, диктующего правила в его кабинете. Тот и не думал шутить, он был серьезен, как никогда.

— Это эпидемия? Она передается по воздуху? – спросил Сименсон, думая о том, что его семья тоже может быть под угрозой заражения.
— Я считал, что это колония нано-роботов, но боюсь, технологии здесь ни при чем. Это эпидемия для человечества и всего живого. Там, откуда она пришла, это паразитирующая форма жизни, питающаяся теплом и одновременно процветающая при максимально низких температурах, — охотно пояснил Доктор, сделав шаг назад. — Биологический парадокс. В другой ситуации я счел бы это довольно интересным феноменом, но у нас на это нет времени.
— Форма жизни? Вы хотите сказать, в них, в зараженных, что-то поселилось? – подал голос прежде молчавший архитектор.
— Поселилось! – фыркнул Повелитель Времени, всплеснув в воздухе рукой. – Ну конечно! Вирусы, бактерии, паразиты, все это не вызывает у вас удивления, всё это может в вас «поселиться», но оно так или иначе принадлежит этому миру. А угрожающая нам угроза пришла из рифта, и ни у кого на Земле нет к ней иммунитета.
— Простите, из рифта? – переспросил Кэрнуэл, приподняв бровь.

Доктор пропустил его вопрос мимо ушей, обращаясь напрямую к мэру:
— Вы готовы спасти человечество, мистер…
— Сименсон, Дадли Сименсон, — произнес тот, протянув руку через стол. – Что нужно делать?

После того, как был налажен контакт с главой города, Доктор озвучил условия, среди которых первым пунктом было приказать людям не выходить на улицу, запереться в тепле и ни при каких условиях не впускать внутрь зараженных. Это было необходимо, чтобы исключить контакт с носителями инопланетной формы жизни и ее дальнейшее распространение. Такой ход существенно облегчил бы ему задачу, но был совершенно невозможен на практике.

— Что вы предлагаете? Чтобы накануне Рождества встали заводы, котельные, все эти бесчисленные магазины и кафе? Тогда на улицах соберется весь город, они устроят такой митинг, что яблоку негде будет упасть. Вы этого хотите? Мы должны сохранять хотя бы видимость спокойствия, чтобы не допустить панику среди населения, — возмущенно потрясал рукой Дадли Сименсон, двигаясь по коридору за Доктором. – И все это в самый канун Рождества! Безумие!
— Думайте, Сименсон, думайте. Температура будет продолжать падать, это неизбежно, — говорил тот, направляясь к выходу.
— Комендантский час. Это единственный способ, но… — мужчина осекся, остановившись в паре футов от него. – Это значит объявить чрезвычайное положение и ввести военных в город. Состояние готовности к войне, — он искал поддержку в лице Доктора, уже взявшегося за ручку двери.
— Так действуйте! То, что проникло сюда через рифт, уже объявило вам войну. Не облегчайте ему задачу.

Доктор не дал ему возможности продолжить спор. Он хлопнул дверью, покинув здание мэрии и оказавшись практически беззащитным перед стойким утренним морозом. День только занимался, часовая стрелка едва ли добралась до девяти утра, и в это время улица и раскинувшаяся перед ним площадь казались изнанкой муравейника. Люди спешили на работу или возвращались с ночных смен к семьям. Водители за рулем громко сигналили и перекрикивались, как будто небольшая заминка на дороге была действительно важна. Видели бы они настоящие пробки в далеком для них будущем!

— Кажется, стоило захватить шарф, — поежился Доктор и начал спускаться по ступеням.

Он шел через площадь и дальше по Хай-стрит, намереваясь добраться до полицейского участка, куда, по данным мэра, доставили одного из «оледеневших». Конечно же, прошлым вечером Доктор просканировал звуковой отверткой сироту Тома, но тогда он искал не то, что нужно. Полученная информация ровным счетом ничего не прояснила. Да, он был мертв, все его биологические процессы остановились, степень обморожения – критическая для человеческой жизни, но все это Доктор мог сказать, не прибегая к сканированию. Неизвестным по-прежнему было то, что поселилось в его теле, и каким образом ему удавалось оставаться незамеченным. Только если это, на самом деле, не новый штамм земного вируса, в чем галифреец сильно сомневался. Нет, он же слышал рассказ о сияющей сфере, накрывшей Кардифф, и о том, как она взорвалась, буквально осыпав его мельчайшими частицами.

Если эти частицы несли в себе зачаток чужеродного ДНК, не только замерзшие до смерти и прикоснувшиеся к ним люди были в зоне риска. Все, кто был в ту ночь не под защитой крыши, мог быть уже заражен.

— Доктор! – голос ребенка вырвал его из размышлений и заставил поднять голову. – Доктор, я знал, что найду вас здесь!

Джимми Стоун, его новый друг из приюта, бежал со всех ног навстречу. Шарф развевался за спиной, кепи съехала на бок, но он будто и не замечал этого.

— Джимми? Что ты здесь делаешь? – удивился Доктор.

Мальчишка обнял его, заставив на миг смутиться, но все же обнять в ответ.

— Мисс Бренчорч сказала, что вы пойдете прямо к мэру, — радостно сообщил он. – Вообще, она велела никуда не выходить, пока на улице неспокойно, но вы же ей не скажете, правда?
— Ей следовало бы заколотить двери и окна, чтобы сорванцы вроде тебя не убегали в поисках неприятностей, но… нет, конечно, я не скажу. Ты знаешь короткую дорогу до полицейского участка на Хэйс-роуд? – тот энергично закивал и махнул рукой куда-то на северо-запад. – Ну что ж, показывай.

Когда Доктор и мальчик приблизились к полицейскому участку, вокруг него уже поднялся переполох. Дюжина фоторепортеров собралась на крыльце и в буквальном смысле штурмовала трехэтажное здание из серого кирпича. Должно быть, кто-то видел, как привезли «оледеневшего» и завели внутрь. Кто-то поделился этой информацией со всем миром, чтобы заработать денег на сенсации, а может просто испугался, что «это» будет находиться так близко, способное напасть или того хуже — заразить неизвестным недугом.

— Специальный отдел расследований, пропустите, — сказал Доктор, проталкиваясь между толпой репортеров и одновременно демонстрируя им психо-бумагу. – Прошу прощения, извините.
— Это правда, что здесь под стражей содержится больной «ледяной лихорадкой»? Как его имя? Что вы собираетесь с ним делать? – бойкая на вид девушка в ответ бесцеремонно сунула ему под нос микрофон.

Несмотря на мягкий материал, тычок вышел весьма ощутимым, и Доктор раздраженно ойкнул.

Джимми старался не отставать. Для этого ему пришлось держаться за рукав Доктора, иначе голодная до новостей толпа враз бы его оттеснила.

— Оказывается ли ему должный уход? Законно ли содержать под арестом больного? — не отставал другой репортер.

Их вопросы остались без ответа, а Повелитель Времени и мальчик скрылись в здании полиции. Дверь за ними хлопнула и находившиеся в помещении люди тут же повернулись к вошедшим. Мужчина и женщина средних лет, оба одеты по форме. Она сидела за столом с бумагой и ручкой, очевидно, записывая отчет о прошедшем аресте. Он замер с куском пирога и кружкой в руках.

— Привет, — улыбнулся Доктор. – Мы вам не помешали? Мой новый друг, мэр Сименсон, должен был вас предупредить о моем приходе, но если он забыл, ничего страшного. Я Доктор.
— Кто вас впустил? Дверь была закрыта, – воскликнула дамочка, вероятно, раздумывая, не самое ли время применить табельное оружие против взломщика.
— Мне казалось, — Доктор указал на дверь, незаметно пряча в карман звуковую отвертку. – Тут было открыто.

Мальчик рядом с ним озирался вокруг. В этом участке, возможно, ему бывать не приходилось, но Доктор мог предположить, что опыт общения с полицейскими у беспризорника имелся.

— Гарольд! – с укоризной покосилась на напарника дамочка-полицейский. – Там же чертова толпа репортеров! Еще не хватало, чтобы они вломились сюда и наделали кучу снимков.
— Это не я, — тот пытался объясниться, но женщина его не слушала.

Она направилась к двери, чтобы запереть ее за вошедшими, и только после этого присмотрелась к вошедшим.

Доктор, в отличие от мальчика, чувствовал себя на ее территории вольготно и беспечно прохаживался по холлу.
— Ваш пленник, больной… Я должен его увидеть, и чем скорее, тем лучше. Надеюсь, мне не придется подписывать дюжину заявлений? Не люблю заявления, есть в них что-то такое, знаете, утомляющее. Вы ведь понимаете, о чем я? – мужчина в коричневом пальто небрежно кивнул в сторону бумаг, оставленных на столе.
— Откуда мне знать, что вы не один из этих? – женщина, крепко сбитая, но не крупная, мотнула головой в сторону выхода. – Что вы не за сенсацией сюда пришли, черт бы всех их побрал. Еще вчера мы с добровольцами отлавливали животных и отправляли прямиком в печь, и какие крики они издавали, когда горели, вам и не снилось. А с этим что прикажешь делать? Туда же его? Гори все синим пламенем, и мертвые и живые? Может, его семья ищет? А этим только сенсацию подавай! Как же, — она прервалась, чтобы обратиться к напарнику. – Гарольд, иди проверь запасной выход. Еще не хватало, чтобы и там дверь оказалась не заперта.

Тот только присел за свой рабочий стол, чтобы выпить кофе, судя по бодрящему аромату, но не стал спорить и отправился выполнять указание.

— Так чем вы докажете, что не репортер? И зачем таскаете с собой мальчика, а?

В ней не было ни грамма агрессии, только привычка держать все под контролем и заботиться о других. Доктор видел это по глазам – живым, неравнодушным к происходящему.

— Ну, — произнес он, сунув руки в карманы брюк. – Я могу показать вам удостоверение или позвонить мэру. Он, безусловно, подтвердит, что я не имею к репортерам никакого отношения. Но вы должны понять, что от того, как скоро я увижу «оледеневшего», зависит очень многое. Мне нужны ответы, чтобы понять, как остановить заражение. Но самое важное, что вы должны знать, — мужчина склонился к ее уху и что-то еле слышно прошептал.

Губы женщины-полицейского дрогнули. Она отшатнулась от незнакомца, прикрыв рот ладошкой и судорожно пытаясь собраться с мыслями, собрать волю в кулак.

— Вот почему я здесь. И почему этот парень со мной, — добавил Доктор. – А теперь прошу, отведите меня к заключенному.

Растерянно кивнув, женщина повела обоих за собой прямо по коридору и налево. Там через несколько ярдов они остановились у изолятора, где обычно содержались пойманные преступники до передачи их в назначенное судом место отбывания срока. Сейчас в камере находился только один человек. Отделенный от них металлической решеткой, он сидел на койке, положив руки на колени, и смотрел прямо перед собой. Мужчина тридцати пяти-сорока лет, с короткой стрижкой и в бордовом свитере крупной вязки не замечал вошедших людей. Конечно же, на нем были следы заражения – бледность, припорошенные инеем волосы, растрескавшаяся кожа на лице и пронзительно-синие, будто раствор медного купороса, радужки глаз. И здесь, определенно, было холоднее, чем в холле.

— Он сопротивлялся при аресте? Коснулся кого-то из вас? – спросил Доктор, покосившись на полицейского.
— Да, сопротивлялся и хотел, — она замялась, подбирая слово. – Поцеловать что ли. Пока я пыталась с ним поговорить, Гарольд надел наручники, а потом посадили его в машину и привезли сюда.
— Он его касался? Гарольд? Или вы?
— Он был в перчатках, да и я тоже. Холодно на улице, знаете ли.
— Хорошо, — пробормотал Доктор, на деле вовсе не уверенный, действительно ли это хорошо.

Фелисити была без перчаток и тут же обратилась в ледяную статую. Но мальчик был в одежде, она не притрагивалась к его коже, только к ткани, как и Джимми. Как и он сам, когда взял в руки кисть ребенка. Почему в способах заражения не прослеживается никакой логики?

— Что вы будете делать с ним? – поинтересовалась женщина-полицейский.
— Просканирую электромагнитные частоты, которые он испускает, задействую полный и детальный анализ изменений в организме с момента заражения до этой минуты и попытаюсь выявить чужеродный элемент, из-за которого все началось, — быстро и со знанием дела заговорил Доктор.

Отвертка, снова оказавшись в его руке, жизнерадостно зажужжала, однако сам он был сосредоточен. Женщина с мальчиком предпочли держаться рядом, но не мешать ему в процессе, о котором не имели ни малейшего понятия. «Оледеневший» за решеткой не подавал признаков жизни.

— Как я и думал, всё те же показатели, как и у твоего друга, Джимми Стоун, — пробормотал Доктор, не отрывая взгляда от продолжавшей считывать информацию отвертки. – Что это? Уровень адреналина выше человеческой нормы и продолжает расти. Как это возможно, ведь его надпочечники должны были превратиться…
— Доктор? – мальчик привлек его внимание, указывая на заключенного.

Взгляд у того вдруг стал осмысленным, и он совершенно точно остановился на Докторе, а губы, покрытые коростой и трещинами, растянулись в глумливой ухмылке.
— Он что, улыбается? – спросила полицейский.
— Он смотрит прямо на нас, — произнес Повелитель Времени.
— Нет, он смотрит на тебя, Доктор, — изумилась она.
— Пожалуй, — вынужден был согласиться Доктор, пристально наблюдая за «оледеневшим».

Тот будто только и ждал, что его заметят, и повернул голову. Сперва вперился взглядом в Джимми, потом — в замершего рядом офицера полиции.

— К чему эти игры в гляделки? – заговорил Доктор, обращаясь к нему. – Ты ведь можешь говорить, по крайней мере, способен подделывать голос человека, в котором поселился. Ты паразит, рой, колония иноземных термитов, обустроившаяся в теплом месте, чтобы оставить после себя пустую, замороженную оболочку. Как ты это делаешь? Как воспроизводишь звуки, если тело, которое тебя носит, превращается в ледяную глыбу? Легкие, гортань, язык и мышцы. Я не удивлюсь, если по венам у тебя течет жидкий азот. Что это? Транстелепатическая речь, имитирующая звучание, каким оно было до твоего вторжения?

Заключенный молчал, продолжая ухмыляться и выдыхать морозный воздух.

— А знаешь что? Мне плевать, как ты это делаешь. Каким бы удивительным феноменом ни были ты и твои сородичи, вы вторглись на планету, которая находится под моей защитой. Из какой бы части Вселенной и времени вы не явились сюда, вы покинете ее добровольно или проиграете, потому что я… — он почти назвался, но на доли секунды его опередили.
— Ты Доктор, — прозвучал глубокий и чуть надтреснутый голос.

«Оледеневший» не шевелил губами. Казалось, звук выходил из его рта без каких-либо видимых усилий. Доктор улыбнулся, едва заметно. Ему удалось разговорить противника, а это уже что-то! Значит, можно попытаться наладить связь, узнать причину их появления здесь и, главное, попытаться обойтись без крайних мер. Слабый отголосок надежды, ведь он хотел спасти всех, ну или, по возможности, обойтись малыми жертвами.

— Ты обо мне слышал, не так ли?

Что-то заклокотало в горле заключенного, и у всех присутствующих появилось недоброе ощущение, что это был смех. Мужчина поднялся с койки, медленно, с трудом подчиняя себе тело, подошел к решетке и вцепился одеревеневшими пальцами в металлические прутья.

— Доктор, уничтоживший свой народ и народ далеков. Доктор, песни о котором будут звучать до конца времен. Тот, чьего появления так же желают, как и боятся, ведь с собой он всегда приносит только одно. Смерть, — выходило из его неподвижного рта. – Мы слышали о тебе.
— Тогда вы знаете, что вас ждет.
— Мы не боимся тебя, Доктор. Многие миллиарды лет мы иссушали и подчиняли, созидали безупречные дома для генезиса, и ты не остановишь нас. Что ты можешь противопоставить холоду? Разве что сотрешь с лица земли этот город и все, что мы подчинили себе, вместе с ним. Но хватит ли тебе смелости повторить геноцид и жить с еще большим грузом на душе? – «оледеневший» буравил Доктора взглядом, ожидая, что тот скажет.
— Сперва вам придется покончить со мной. Если надеетесь, что я легко сдамся, то вы ошибаетесь!

Желваки ходили под кожей. Заключенный знал, что он так не поступит, не пойдет на крайние меры даже под угрозой смерти, и использовал это в свою пользу.

— Нам не придется. Все, кого ты знаешь или знал, умрут, чтобы выполнить свое предназначение. Стать домом для моего народа. Будущее человеческого вида обречено на медленное оледенение. Мы успели хорошо изучить их и знаем, как лучше использовать имеющиеся ресурсы. Они станут прекрасными домами для многих поколений генезиса.
— Нет! – крикнул Доктор, вцепившись в решетку с другой стороны.
— Доктор!

Джимми вцепился в его пальто, всерьез опасаясь, что заключенный может передать заразу.

Офицер схватила мужчину с другой стороны и весьма умело оттащила на безопасное расстояние, хоть тот и думал сперва сопротивляться.

— Твое тепло очень заманчиво для нас. Оно должно быть таким вкусным, ведь два сердца дают куда больше тепла, — смаковал свою незримую победу «оледеневший», наблюдая за ними через решетку. – Но зачем нам ты, когда есть, по меньшей мере, семь миллиардов людей и огромный выбор животных, птиц, рыб. На этой планете так много тепла. Мы не будем голодны очень долгое время, а когда оно закончится, у нас будет корабль, способный отвести нас в любую точку Вселенной.
— Вы не получите ТАРДИС! — выкрикнул Доктор, отшатнувшись назад.
— Кто остановит нас? Ты?

«Оледеневший» смеялся. Он не испытывал страха, уверенный в том, что у Доктора нет шансов одолеть силу, берущую начало из холода. Да, Доктор был противником любого оружия, но какое оружие способно остановить распространяющееся в человеческом теле оледенение, не убив их самих?

— Кто вы оба такие? – воскликнула, наконец, офицер. – И что здесь, черт побери, происходит?!
— Не сейчас. Вы должны поверить мне на слово, это очень важно. Понимаете? – Доктор взял ее за плечи. – Если понимаете, кивните. Как вас зовут?
— Аманда.
— Аманда, вы нужды здесь. Охраняйте этого человека, не позволяйте никому приближаться к нему ближе, чем на три фута. А тем более вдыхать то, что он может исторгнуть изо рта.

Он дождался от нее еще одного утвердительного кивка и, покосившись на Джимми, сказал:
— Идем.

Читать Часть 3

Автор: Хиль де Брук
Фото: Pasgos