Культурный журнал

Грубая перезагрузка. Национальный «Хард ребут»

«Хард ребут»
«Хард ребут» — новый фильм 2013 года белорусского режиссёра Андрея Кудиненко, который был показан 9 ноября в рамках программы «Национальный проект» на международном кинофестивале «ЛІСТАПАД-2014» в Минске.

«Hard Reboot» — новый альбом российской группы «Noize MC» 2014-го, шестой по счёту.

Ребутить — перезагружать (от англ. reboot). Хард ребут — вытащить штепсель питания из розетки и вставить обратно, на тот случай, когда уже ничего не помогает. (Компьютерный сленг — Викисловарь.)

В фильме Кудиненко на первых ролях группа «Noize MC» в полном составе.

Итак, «Хард ребут» — грубая перезагрузка. Перезагрузка чего? Дружеской атмосферы, командного духа, ещё нетронутого тленом профессионального шоу-бизнеса идеализма и творческой бесшабашности участников «Noize MC»? Перезагрузка белорусского кинематографа? Или — «белорусскости» как таковой?

Что значит «белорусскость» как бренд? Бульба? Лукашенко? Что ещё? Ага, трактор ещё иногда вспоминается… Маловато. Про слуцкие пояса никто не вспоминает… Да и слава богу! Ну, какие, нафиг, слуцкие пояса в современной Беларуси? Мицкевич, Костюшко — это для высоколобых интеллектуалов. Франциск Скорина — это, как Пушкин для России, — бронзовый болван, тотем, понты, к которым прибегают от безысходности.

Фёдор Живалевский, также засветившийся — недолго, но ярко — в фильме Кудиненко, — «белорусский Курт Кобейн», андеграундный партизан и просто хороший рок-музыкант и автор песен, — помотавшись «по Руси» по разным городам, играя на гитаре в электричках и переходах, сделал интересное наблюдение. В России простые люди представляют себе (если вообще представляют) «белорусскость» и белорусов весьма однобоко. Примерно так же как представляют себе «русскость» в западных странах — балалайки, матрёшки, медведи, водка… ядерные ракеты. Набор побольше белорусского, кстати. А что в «белорусском наборе»? Ну, да — бульба… Ну, да — Лукашенко… Ну, да — типа «братский народ»…

Почему типа и почему в кавычках? Потому что в России, где каждый себе на уме, понимают эту «братскость» очень широко и размыто. В России градус понимания колеблется от пофигистично-умеренного «братья-славяне», до экстремального «вы такие же русские, как и мы, только у вас ещё какой-то язык несуразный непонятно зачем есть». В Беларуси разброс мнений ещё шире: есть и пофигисты («братья так братья»), и сторонники добрососедских отношений, и тоскующие по великой общей стране («наша родина — СССР!»), и те, кто такого «братства» на дух не переносят, ни в каком виде не желают и Россией пугают детей.

Не хотелось бы здесь заниматься подробным подсчётом различий и схожестей в менталитетах с целью решения «проблемы демаркации» (ибо мы против как разобщения людей и народов мира, так и обезличивающего плавильного котла интернационализма, который больше напоминает прокрустово ложе). И мы не будем здесь этим заниматься. Однако нельзя не признать, что, в целом, Фёдор прав.

Взгляд соседей с восточной стороны на «белорусскость» упрощённый и однобокий. Белорус — это не простоватый рубаха-парень с мешком бульбы на тракторе и с Лукашенко в сердце (под пристальным надзором сурового вездесущего КГБ — если добавить красок с палитры соседей с запада). Бренд «белорусскости» ещё находится в стадии разработки (не КГБ!). Эскизы пока, действительно, грубые, но поиск «национальной идеи» — это вам не лапти сплести, чтоб станцевать в музейных костюмах перед иностранными высокопоставленными гостями, и даже не «Дажынкі» справить.

Но кое-что уже можно сказать наверняка: если сегодня с одной стороны «белорусскость» — это бульба, трактор, Лукашенко (что есть, то есть) и немалая толика русской культуры (опять таки — кто бы что ни говорил, и нравится это кому-то или нет), то есть и другая сторона. На другой стороне — питательный раствор европейских ценностей в национальной белорусской ментальности и культурных традициях, которые нуждаются в современном осмыслении. (Такой вот суп, в котором плавает бульба, трактор, Лукашенко и томик Пушкина… да.) Такая вот, выходит, гремучая смесь.

Такие же гремучие, грубые смеси-солянки представляют собой фильмы Андрея Кудиненко — «Масакра» (2010 года) и последнее его творение «Хард ребут». «Масакры» коснёмся вскользь. Обозначим лишь несколько особенностей, которые нам кажутся важными, для наглядности — по пунктам.

• В этом фильме можно услышать три языка: русский, белорусский, польский.
• Сценарий написан на основе новеллы «Локис» Проспера Мериме.
• В фильме заметно используются мотивы белорусских легенд о всякой нечисти. (В «Хард ребут» этого добра тоже хватает).

Стоит заметить, что «Масакру» многие зрители и критики, в общем-то, «залажали». Вероятно, такая же судьба ждёт и «Хард ребут». Данное творение Андрея Кудиненко назвать кинофильмом, в традиционном понимании слова, сложно. Вероятно, в адрес «Хард ребут» прозвучат определения — китч, кэмп, трэш и подобные. И да, в фильме всё это есть.

Сам режиссёр, представляя свой фильм на фестивале «ЛІСТАПАД», определил его как «хэппенинг». Очень удачное определение, и разом снимает все возможные претензии. По словам Андрея Кудиненко, фильм стал результатом попытки «кинотерапии» (определение А.К.), которую решили пройти музыканты группы «Noize MC». Цель «кинотерапии» — разобраться в самих себе, в отношениях внутри группы и — как сказал А.К. — «переродиться». Кудиненко утверждает, что «перерождение» произошло «по крайней мере, в фильме», а в финале фильма — хэппи-энд. Однако добавим, что финал может показаться не столь однозначным.

При съёмках «Хард ребут» сценария как такового не было, и это можно заметить по зачастую совершенно примитивным и неуклюжим диалогам и репликам. Всю историю (сюжетом это назвать трудно) сочиняли «на коленке» по ходу пьесы и потом кое-как смонтировали отснятое. История трещит по швам и разваливается. Смесь получилась, действительно, гремучая и грубая. Из-за обилия музыки и сюжетного раздрая фильм смотрится как гипертрофированный музыкальный клип или глюк. Но: «хэппенинг» — и никаких вопросов не остаётся. За сим камни в огород Кудиненко кончились, и они были бутафорскими.

Режиссёрский кинохэппенинг, а почему бы и нет? Культовые фильмы Ллойда Кауфмана (того типа, который «выкинул учебники киношкол» и снял «Беспредельный террор», «Атомную школу» и «Токсичного мстителя») тоже те ещё «хэппенинги». Эстетическая формула трэш-фильмов отлично передана словами не слишком известного режиссёра независимого кино Ришарда Зголеча: «Снимаем кровь так, чтобы было похоже на кетчуп, потому что это кетчуп и есть!» Кстати, Ллойд Кауфман свои фильмы трэшем не считает, по его мнению, он снимает искусство, а трэш выпускают в Голливуде.

Андрей Кудиненко снял фильм так, что он похож на плохо связанный набор сцен и киноштампов (голливудских, к слову), образующий предельно искусственный, притянутый за уши сюжет. А любое кино и есть — набор сцен и киноштампов, прошедший множество «фильтров» из обстоятельств, финансовых интересов киностудий, споров продюсеров с режиссёрами и прочих неурядиц так, что на выходе мы видим более-менее случайный результат. В «обычном» кино швы, которыми сшивается этот «набор» в целое, по возможности маскируются, чтобы зритель забывал, что он видит сделанную, притянутую за уши историю и бутафорскую кровь, а не настоящую. Подход к созданию фильма как к хэппенингу избавляет от необходимости что-то маскировать под реальность, и в то же время такой фильм гораздо ближе к реальности, чем «обычное» игровое кино.

Сравнение фильмов Кудиненко — по крайней мере, фильма «Хард ребут» — с культовым трэш-кино лишь на первый взгляд может показаться притянутым за уши (а за что же ещё притягивать?). Раскроем тему подробнее…

Во-первых, Андрей Кудиненко одним махом забил на всё и даже не пытается делать вид, что снимает что-то внятное. Не «вкатила» «Масакра»? Нате вам «Хард ребут»! Фильм по-постмодернистски изобилует цитатами и аллюзиями, как, впрочем, и упомянутая «Масакра». Однако в «Хард ребут» они намешаны ещё более грубо и бессвязно и мелькают перед зрителем, словно в каком-то диком пьяном хороводе. Шабаш постмодернизма? «За***ался я!» — словно бы говорит Андрей Кудиненко и просто высыпает вперемешку всё, что у него есть в мешке для похода в глухие дебри кинематографа. В начале, когда на экране появляется название фильма, зрителя сразу огорошивают. «Забыли» первую букву второго слова, ай-я-яй! Буква «р» торопливо появляется на своём месте, но вы уже всё прочитали и сидите довольный (или нет).

Во-вторых, культовый фильм не обязательно должен быть хорошо сделан (яркий тому пример – наследие Эда Вуда). Он просто должен СТАТЬ культовым! А у «Хард ребут» стать культовым есть все основания. В России — благодаря участию «Noize MC», а в Беларуси…

Второстепенную роль в фильме, как уже было упомянуто, сыграл широко известный в узких кругах белорусской неформальной тусовки и музыкального андеграунда рок-музыкант Фёдор Живалевский, основатель и бессменный лидер группы «Голая Манашка» (название на белорусском). В одном особенно удачном и ключевом эпизоде, который, в общем-то, хоть как-то объединил фильм и придал ему смысловой центр тяжести, Фёдор лихо перетянул одеяло на себя. Он не только произнёс фразу, выражающую основной пафос «хэппенинга» Кудиненко: «Бабло — это зло», — но и исполнил песню «Дзяўчынка». Это песня из репертуара Фёдора — его собственный белорусскоязычный перевод афро-американской народной «Where Did You Sleep Last Night?», которая, в свою очередь, многим известна в исполнении Курта Кобейна. Выбор песни не совсем случаен, пожалуй, тень Курта Кобейна — одно из немногих неслучайных слагаемых фильма «Хард ребут». Персонажа Фёдора Живалевского тоже зовут «Курт», и эту песню он исполняет, когда в фильме «нойзы» признаются в своих тёплых чувствах к группе «Nirvana», вспоминая своей души прекрасные и чистые порывы врёмен непорочной юности. (И тут снова вспоминаем выходку с буквой «р» в названии фильма, которая как бы намекает, что «никто не умрёт девственником, жизнь всех поимеет» — слова всё того же Курта Кобейна, между прочим).

«Фёдор Живалевский — белорусский Курт Кобейн», — сказал Андрей Кудиненко. Да, Фёдору, действительно, близок этот образ. Но на экране, в своём кино-дебюте в «Хард ребут», в вышеупомянутом эпизоде, — прежде всего, он воплотил собственный образ. (Разумеется, с некоторыми оговорками — так же, как, например, Цой воплотил свой образ в фильме «Игла».) И благодаря этому в том числе — в белорусской культуре, когда она, наконец, устаканится, и бренд «белорусскости» сложится (сам, а не благодаря неусыпной работе Министерства культуры) — фильм «Хард ребут» будет иметь все шансы стать культовым. Да и судя по публике, пришедшей на премьеру, на это можно рассчитывать вполне уже сейчас.

Подведём итоги. Что мы имеем в «Хард ребут»?

• Англоязычное название написанное по-русски.
• Два языка: основной язык русский и песня (народная афро-американская, ага) на белорусском.
• Мистика и чертовщина — универсальные прелести масскультуры, на которые клюют во всём мире — с национальным колоритом. Голливудские киноштампы — смешные и милые, опять же.
• Западный след «Нирваны» и тень Курта Кобейна. Примечательно, что в фильме это объединяющий мотив, который связывает в национальном измерении, помогая найти взаимопонимание, русских ребят из «Noize MC» и белорусского Курта/Живалевского, а в социальном измерении — пресыщенных «зажравшихся» столичных звёзд шоу-биза и «непродавшегося» деревенского алкаша-гранжа, каким представлен образ «Курта».

Как и в «Масакре», в принципе, Андрей Кудиненко показывает, как Восток — Запад ниткой проходит через Беларусь — вот настоящий сюжет, остальное — игрушечки. Сегодня «белорусскость» представляет собой гремучую смесь, которой полностью соответствуют действительно грубые фильмы Кудиненко. Незаметно и тихо — по-партизански — бурлит национально-культурный «хэппенинг», затяжной процесс «терапии» — на самотёке. Впрочем, иначе и быть не может. К какому «перерождению» это приведёт, и нужен ли для этого «хард ребут»? Скользкий вопрос про «хард ребут» на фоне новостей, уже год восполняющих недостаток адреналина и страха белорусско-российского обывателя. Красноречиво промолчим для тех, кто понял… Но пока кино такое. И, возможно, Андрей Кудиненко идёт верным путём.

Хард ребут

Автор: Дмитрий Колейчик
Фото: Екатерина Мордачёва

количество просмотров 2 697
Система Orphus