Насморк

[В одном большом и солнечном городе в одном обыкновенном многоэтажном доме есть одна обыкновенная квартира. И живет в этой квартире одна обыкновенная семья. Отец, мать, юных лет дочка, маленький сынишка, мелкий пёс неустановленной породы и дерзкая попугаиха Зинаида Валериевна Шмоль. И живут они себе обыкновенной жизнью… обыкновенной ли?..]

— Убейте меня! — донёсся из гостиной жалобный гнусавый голос Антона Егорыча.

Маленький Вадик сидел в своей комнате и дрожал. Ему было очень страшно за папу. Малыш ещё не был уверен, но, вроде бы, отцу было очень плохо. Возможно, он даже находился на грани гибели.

— Я не хочу больше жить! — снова завопил отец. — Я так больше не могу-у-у-у-у-у!

Вадик поёжился и свернулся клубочком.

В гостиной тем временем Екатерина Андреевна деловито протирала пыль, не обращая на стенающего на диване мужа ровным счётом никакого внимания. Она последовательно и тщательно вытерла телевизор, книжные полки, африканскую статуэтку, пустую вазу…

— Катя, вонзи мне в сердце нож, я не могу больше мучиться! — простонал муж.
— Антон, это всего лишь насморк.
— У-у-у-у-у…

Антон Егорыч лежал на спине, выпрямившись, как покойник, и сложив руки на груди. На животе его лежал насквозь мокрый носовой платок, в который страдалец время от времени шумно сморкался.

— Катя, я не могу дышать… я задыхаюсь…
— Ртом дыши. А вообще, на столе стоит брызгалка. Она бы уже давно пробила тебе нос.
— Ну ты же знаешь, я не выношу эту гадость… — скривился больной.
— Ну и сморкайся тогда дальше, — отрезала Екатерина Андреевна.
— О-о-о-о-о…

Ещё минут пять муж продолжал лежать, корча страшные рожи и сморкаясь (однако всё равно не делая попыток взять со стола стоящие там капли).

— Нет, я так больше не могу… — прогнусавил наконец он, решительно поднимаясь с дивана.
— Ну и далеко ты собрался? — осведомилась жена, оттирая от грязи ритуальную чёрную маску.
— Рыть себе могилу… я лягу туда и… а-а-апхчи!.. и умру!

Екатерина Андреевна повесила маску обратно на стену и принялась вытирать лампу. На шаркающие шаги уходящего куда-то Антона Егорыча она даже не обернулась. Не обернулась она и когда в кладовой раздался неясный шум.

Когда муж показался в дверном проёме, держа в руках старую ржавую лопату, Екатерина Андреевна тяжело вздохнула и потянулась тряпкой к часам.

Щёлкнул замок.

— Ма-а-ам… — робко заглянул в комнату маленький Вадик. — А куда папа пошёл?..
— Дурью маяться.
— С ним всё будет хорошо?..
— А куда он денется…

Со двора донеслись громкий чих, скрип лопаты, которой кто-то пытался копать промёрзлую землю, и сдавленные ругательства.

Не прошло и пяти минут, как Антон Егорыч, шмыгая носом, вернулся домой. Поставив лопату у двери и разувшись, он побежал к телефону.

— Алло, Дёсик?.. Привет, ты завтра на смену идёшь?.. Нет?.. Отлично! Слушай, можно у тебя отбойный молоток одолжить? Да! Очень нужно! Да нет, мне по-быстрому! Ага… Да, спасибо… да, сейчас забегу.

Екатерина Андреевна терпеливо дождалась, пока муж снова выбежал на улицу, и подошла к компьютеру. Она включила интернет и вбила в поисковике вопрос: «Что делать, если у мужа насморк и он идиот?». К сожалению, ничего полезного поисковик не выдал.

В комнату тем временем заглянула дочь и растерянно проговорила:
— Мам… там это… папа на улице отбойным молотком землю долбит.
— Да, я знаю, — мрачно отозвалась мать. — Не мешай ему, он занят.

За окном стремительно темнело — зима всё-таки. Стрелка часов неумолимо двигалась по циферблату. Грохот отбойного молотка на улице всё не стихал. Вскоре Екатерине Андреевне начали звонить соседи, все с одним и тем же вопросом. «Что это твой муженёк там во дворе такое делает?»

Когда по телевизору начались новости, а часы пробили девять, терпение женщины лопнуло. Схватив со стола капли для носа, она решительным шагом вышла из квартиры.

Первым делом она прошлась по соседним квартирам. Заручившись помощью огромных и квадратных бабы Нюры и тёти Люды, она спустилась вниз и пошла во двор, к мужу.

Он уже стоял по грудь в земле, и работа над созданием могилы, достойной тела Антона Егорыча, была близка к завершению. Вокруг сего чуда собралась толпа человек в двадцать. Все качали головами и перешёптывались.

Подобно ангелу медицины неслась к нему Екатерина Андреевна, сопровождаемая двумя холмоподобными верзилами Нюрой и Людой. Почтительно расступились перед ними зеваки.

Антон Егорыч вытер пот с глаз и выпрямился. Взгляду его предстал суровый лик возмездия в лице жены с каплями для носа.

— Не-е-е-ет!!! — завизжал бедняга, отгораживаясь отбойным молотком. — Не хочу! Я ненавижу эту пшикалку!!!
— Давайте, девочки, — холодно приказала жена.

Баба Нюра и Тётя Люда без труда выволокли мужчину из ямы и подставили под руки жены.

Антон Егорыч с ужасом следил, как флакончик с пугающей белой насадкой медленно приближается к его носу…

Пшик. Пшик.