Маленькая розовощекая девочка в синей шубке, взглянув в стекло циферблата, задумчиво спросила, обращаясь к сестре:
— Как думаешь, она все-таки попросит?
Другая малышка, в шубке серебристого цвета, так же задумчиво ответила:
— Не знаю, возможно… Если она еще помнит обо всем этом.
— Да, нелегко ей пришлось. Детство закончилось рано… Какая уж тут вера в волшебство! — печально заметила Синяя Шубка.
Серебристая возразила:
— Ну, может, она и очерствела слегка… Но надежда есть!
— Что ж, посмотрим! Тихо… Кто-то идет. По местам!

Кутаясь в старенький плед, Алена вошла в гостиную, где все уже было готово к празднику: стол накрыт, в углу нарядная ель поблескивала, отражаясь огоньками гирлянды в оконном стекле, за которым бесшумно падал пушистый снег.

Как хорошо все-таки встречать Новый год в родительском доме! Даже сейчас, будучи взрослой и самостоятельной, живя в многолюдном центре города, Алена любила иногда оторваться от суеты, шумных компаний и новогоднюю ночь провести здесь, в тихом микрорайоне, где прошло ее детство и где всегда можно было встретить давних подруг, так же, как и она, приезжавших встретить Новый год вместе с родителями.

Девушка взглянула на елку и улыбнулась. В детстве она верила: новогодняя ель — маленький волшебный мир, а игрушки на ней — ее сказочные жители, у каждого из которых здесь свое особое место. Красивые хрупкие шары — на самом верху, фонарики, снеговики, избушки — в середине, всякие разноцветные шишки-сосульки — внизу; в центре, у самого ствола — Мудрая Сова с зелеными светящимися глазами, а на самом видном месте — две стеклянные сестренки-близняшки в голубой и серебристой шубках (когда-то в детстве, накануне Нового года, Алена увидела их в отделе елочных игрушек и уговорила маму купить). И, конечно же, старинные часы. Эту массивную, из толстого стекла, игрушку с полустершейся краской Алена помнила столько же, сколько себя. Но ее всегда поражало, что у старых часов нет стрелок: должно быть, отломались когда-то, поэтому в детстве Алена верила, что это особые, волшебные часы, которые идут так, как им вздумается. Со временем детская фантазия переросла в традицию и даже в суеверие. Поэтому каждый год, несмотря на внешнюю неказистость старой игрушки с отколотым кусочком стекла сбоку, Алена аккуратно вешала ее на елку. А по обеим сторонам — двух стеклянных сестренок-близняшек, которых она также в силу фантазии произвела в ранг Фей-хранительниц Волшебного Времени.

Конечно, став взрослой, Алена уже лишь с улыбкой вспоминала все эти детские забавы и то время, когда 31 декабря считалось днем сказок и чудес, пусть даже выдуманных… Это была удивительная пора, когда роща недалеко от дома зимой превращалась в Ледяное Царство — обитель Снежной королевы, новогодняя ель — в сказочный мир со своими жителями, а сама Алена — то в Снежинку, то в принцессу, то в Красную Шапочку на детских утренниках, благодаря стараниям мамы, которая тогда, в то Волшебное время, еще была рядом…

«…Вернуться бы хоть на час в один из тех новогодних вечеров, когда все казалось таким волшебным, и мы все еще были вместе!» — с грустью подумала Алена, как вдруг чей-то тоненький голосок произнес: «Ну, наконец-то!»

На спинку кресла с елочной ветки спрыгнули две маленькие фигурки: одна в серебристой, другая — в синей шубке.

Алена в ужасе попятилась назад.
— Я сплю! Ну, конечно, это же сон!
— Вот так всегда! Сначала верим, что елка и игрушки на ней — волшебный город со сказочными жителями, а чуть что: «Ах, это сон! Не может быть!» — сердито говорила Синяя Шубка.
Алена едва вымолвила:
— Вы… кто?
— Вот тебе раз! Двадцать лет вешает нас на елку охранять эти дурацкие часы и еще спрашивает! — рассмеялась Серебристая.
Девушка осторожно спросила:
— …Льдинка и Снежинка?
— Феи-хранительницы Волшебного Времени, к вашим услугам — отвесив шутливый поклон, отчеканила Льдинка — Синяя.
— И поскольку мы феи, ты сегодня получишь подарок! — радостно объявила Снежинка.
— Подарок? Что еще за подарок?
— Ты же сама только что попросила: вернуться на час в самое счастливое 31 декабря в твоем детстве.
— Но это же… невозможно… — Алена поймала себя на мысли, что если уж она говорит с ожившими елочными игрушками, то идея о возвращении в детство может оказаться не такой бредовой. И, отбросив всякое желание понять происходящее, спросила:
— Хорошо! Но как?
— Волшебные Часы. Ты же с самого детства так считала, верно? И, став взрослой, все еще не разучилась фантазировать и веришь в чудеса! Поэтому ты достойна такого подарка! Но есть условие: воспользоваться ими можно всего раз в жизни. Чтобы вернуться обратно, тебе придется их… разбить!
— Нет! Ведь я могла бы…
— Передавать их по наследству? Видишь ли, ведь это ты придумала, что часы волшебные, это только твоя фантазия, поэтому и подарок — только для тебя!
— Что ж, как скажете!
— Итак, в какое 31 декабря ты хотела бы отправиться?
— На двадцать лет назад…
— Мы так и думали… Но, кажется, в шесть лет ты уже хотела спать в это время? Сейчас ведь почти одиннадцать!
— Нет! Разве вы не помните, это был особенный вечер! Мне тогда впервые разрешили не ложиться спать и встретить Новый год вместе со взрослыми… а еще я получила такой подарок…
— Ну, хорошо. Тогда садись сюда, в кресло, закрывай глаза… Остальное — за нами.

С этими словами феи-близняшки вновь прыгнули на елочную ветку и добрались до часов. Льдинка вытащила из рукава… серебристые стрелки и выставила время на данный момент: без пяти одиннадцать. Снежинка, в свою очередь, извлекла из кармашка маленький ключик и, вставив его туда, где был отколот кусочек стекла, начала поворачивать, медленно отсчитывая в обратном порядке: «Двадцать шесть, двадцать пять…» Алену клонило в сон, комната перед глазами начинала расплываться, но прежде, чем все исчезло, девушка услышала голос Снежинки: «Помни, ровно через час, за пять минут до Нового года, ты должна будешь вернуться, иначе…»

Алена очнулась в своей детской, на кровати. «Почему это я сплю? Новый год же скоро!» Она вышла в коридор, увидев полоску света из кухни. «Странно, как это папа меня до сих пор не разбудил?» Проходя мимо большого зеркала, Алена мимоходом взглянула в него, но тут же застыла на месте: на нее смотрела маленькая девочка с двумя хвостиками, перевязанными цветными резинками… «Неужели правда сработало? — вспомнила вдруг она. — Не может быть!» Алена потянула ручку двери и заглянула в кухню… Повязав фартук поверх праздничного платья, у стола хлопотала ее мама…

Не веря своим глазам, Алена со слезами бросила к ней:
— Мама!… Мамочка, это ты!
Мама повернулась, спросив удивленно:
— Аленушка, что случилось? Почему ты еще не спишь? Уже почти одиннадцать!
— Мамочка, я так тебя люблю!

Как же она соскучилась! Как мечтала хоть раз, хотя бы во сне обнять маму, поговорить с ней… Да за одну такую минуту Алена готова была не только какую-то там старую стекляшку — все, что угодно, расколотить!
— Да что с тобой, дочка? Испугалась чего-то?
— Нет, все хорошо… Мамочка, можно, я сегодня не лягу спать, можно встречу со всеми Новый год?
— Надо подумать… Ты ведь у меня уже большая! Так что не знаю даже, понравится ли тебе наш с папой подарок?
— Какой, какой подарок? — загорелась Алена.

Мама вышла из кухни, но вскоре вернулась с каким-то блестящим свертком и протянула его Алене. Девочка дрожащими руками развернула шуршащий целлофан и едва не упала со стула: в прозрачной коробке, одетая в пышное розовое платье, лежала кукла Барби.
— Такая же, как по телеку, в рекламе! Спасибо большое-пребольшое!
— Ну, не совсем такая, конечно…

Но Алена уже не слушала. Какая разница — гнутся руки-ноги у куклы или нет! Это же Барби! Мечта всех девчонок! И какое у нее шикарное платье! Алена сразу поняла: мамина работа. И когда только она успела его сшить?
— Пойду познакомлю ее со Льдинкой и Снежинкой! Будет им новая подружка!
И, уже было выбежав из кухни, Алена вдруг вспомнила:
— Ну что, можно мне не спать в Новый год? Хотя бы чуточку! Пожалуйста!
— Хорошо, — согласилась мама. — Часик посидишь с нами, но потом — в кровать!
Тут, взглянув на часы, она воскликнула:
— Вот заболтались мы с тобой! Уже и Новый год скоро! Беги-ка, буди всех!

По традиции домашние всегда после праздничного ужина ложились вздремнуть часок-другой, чтобы в новогоднюю ночь, что называется, «не клевать носом». Быстро переодевшись в нарядное платье, Алена уже побежала будить отца и брата, но вдруг вспомнила, что хотела посмотреть, правда ли у стеклянной совы в темноте светятся глаза. Она тихо вошла в гостиную и, взобравшись на кресло, заглянула меж душистых ветвей большой нарядной елки. Сквозь сверкающие нити серпантина на девочку смотрели круглые зеленые глаза! «Вот это да!» Девочка от восхищения даже дыхание затаила. В центре елки, на самом видном месте, висели большие часы из тяжелого золотистого стекла, а по обеим сторонам — купленные пару дней назад две игрушечные сестренки-близняшки — Льдинка и Снежинка.

Алена уже совсем забыла о реальности, о том, что нужно возвращаться, как вдруг та, что звалась Снежинкой, открыла глазки и сказала, указывая на часы:
— Эй! До Нового года чуть больше пяти минут! Пора!

Изумленная, Алена взглянула на старую игрушку: резные серебристые стрелки, которых она раньше никогда не видела, поблескивали в темноте, часы мерно тикали. Словно вспомнив что-то, Алена вдруг вскрикнула:
— Близняшки, миленькие! Еще хотя бы полчасика, хоть пять минут! Я так хочу побыть с мамой! Если я предупрежу ее, она не пропустит визит к врачу, болезнь успеют вовремя обнаружить, и все обойдется…
— Прости, но ни мы, ни часы не сможем вернуть тебе маму… Того, что случилось, не изменить. Все, что ты можешь сделать — это хранить память о ней и жить дальше! У тебя все еще впереди! — говорила Снежинка.
— Ну же, разбивай их! Иначе ты не вернешься никогда! — кричала Льдинка.
— Скорее же!
— Аленушка, ты с кем там разговариваешь?

Голос мамы прозвучал так внезапно, что Алена, вздрогнув, потеряла равновесие и, ухватившись за часы, упала с кресла. Тяжелая стеклянная игрушка выскользнула из рук, упала на пол и разлетелась на мелкие осколки… Падая, Алена слышала чей-то голос, звавший ее по имени, и потеряла сознание.

В нос ударил едкий запах нашатыря. Девушка открыла глаза. Она сидела в кресле родительской квартиры. Перед ней — испуганные лица отца и брата.
— Ну, слава Богу, очнулась!
— Что… что со мной случилось?
— Ну и напугала ты нас! Мы тебя уже минут пять разбудить не можем! — взволнованно говорил брат.
— Да? Странно, неужели я так крепко спала?
— Не знаю, но мы тут чуть с ума не сошли, уже скорую хотели вызывать! Ну, если все в порядке — давай к столу: скоро часы бить начнут!
— Часы… — словно вспомнив о чем-то, Алена взглянула на елку: под ней, на полу, мерцали осколки толстого желтоватого стекла. — Что это?
— Да… Мы тут, когда в панике бегали, елку задели, нитка оборвалась, вот часы и упали… Жалко, конечно, ты их, помню, маленькая, все волшебными называла! — извиняющимся голосом говорил папа.
— Ну, что же, ничего не поделаешь!

Алена откинула плед и встала с кресла, чтобы пройти к столу. С ее колен что-то соскользнуло и с легким стуком упало на пол.
— Ну вот, а говоришь — взрослая! Я-то думал, ты ее уже выбросила давно! — рассмеялся отец.

Не понимая, о чем он говорит, Алена опустила глаза: у ее ног, на полу, рассыпав пепельные кудри, лежала кукла Барби в роскошном розовом платье.

Автор: Ольга Рыжикова
Рисунок: Антонина Гракович