С некоторых пор я люблю осень не только за приятный хруст под ногами и особый цвет солнца. Дело в том, что в это время из своих нор вылезают осенние джазовики. Наблюдать за ними интересно. Особенно в среде обитания — социальных сетях.

Когда приходит холодный ветер, а спать в лужах под мостом становится уже неудобно, джазовик садится за свою ЭВМ и начинают сладострастно писать — про осень, конечно же, про своё одиночество и чашку кофе. Джазовики обожают осень и кофе. Точнее, так: многие из них кофе наверняка ненавидят, но пьют всё равно — просто потому, что так принято.

Вот мама приносит затворнику чай. Окна зашторены, пыль кувыркается в луче солнца. Тщедушный юноша сидит перед монитором.

— Слава, держи кружку… Сидишь за компьютером целыми днями, хоть бы полезное что-нибудь сделал.
— Какой же я джазовик без кофе? — кричит он маме в ответ.

Мама тихонько уходит, а Славик ещё десять минут борется с раздражением. Оторвали от мыслей, чёрт побери. Он как раз раздумывал над особенно заковыристым постом про осень, и тем, какой статус поставить на своей странице.

Осенние джазовики считают себя настоящими писателями, многое повидавшими в жизни. Новый день они встречают с улыбкой умудрённого жизнью человека. Каждый из них пишет что-то вроде «по этим лужам хочется идти босиком и улыбаться, несмотря ни на что…», «в этих лужах отражается вся печаль мира…», «я один, мне ху..во, и только кружка кофе греет меня».

Какая-нибудь Мария Шестопалова, всю жизнь бывшая самовлюблённой дурочкой, замкнутой на себе, умеющей разговаривать только с зеркалом, берёт псевдоним «Элла Жоржетт» и начинает изливать страдания своей одинокой души, стремясь показать всем, насколько богат её внутренний мир и глубока пропасть между ней и обществом. Она пишет это, и нижняя губа её трясётся от невыносимой жалости к себе. Жалея себя до слёз, она пишет, что осенью хорошо гулять, шурша листьями, закутавшись в шарф. Обязательный момент: намекнёт, что ей никто нахрен не нужен, ей и так хорошо. Сотрясаясь от сдерживаемых рыданий, она чувствует себя одиноким волком в сером мире ЛЮДИШЕК. Приплетёт какое-нибудь кафе, где она будет цедить какой-нибудь «эспрессо», прикладываясь к сигарете. Не дай Бог ещё, если в её сумочке лежит книжка модного писателя — в разговоре с вами обязательно процитирует что-нибудь глубокомысленное.

Может описать, опять же с показным равнодушием, как приходит домой, садится на перила балкона и болтает ногами, поглядывая на огоньки внизу. Мол, это так просто — сигануть вниз. Не будет ни боли, ни разочарований, ни того, ни сего… Ну, вы поняли. «Вот умру, тогда поймёте, кого потеряли. Плакать будете, но уже будет поздно».

После этого она выкладывает свою миниатюру в сеть, получает хвалебный отзыв, заканчивающийся тремя скобочками, и бьётся в шелудивом оргазме.

Осенние джазовики обожают писать про любовь, особенно неразделённую. Им хочется сойти с ума от любви. Они даже специально слушают песни, где есть строчки «я сойду с ума». То есть, им даже не любовь настолько важна, им подавай сумасшествие. Сойти с ума от любви — это так романтично. Сидеть в каменном углу, с тяжёлыми сзади штанами, источать жуткое зловоние, пускать слюну изо рта, иметь отталкивающее лицо. Впрочем, в дурку их не заманишь. Чувствительные носы джазовиков, привыкшие к тонким ароматам духов и обогащённого табака, не переносят запах дурки, а нежные уши не выносят того сумрака сознания, который лезет из искривлённых пастей сумасшедших.

В общем, люблю я этих зверьков. Интересные они.

Автор: Александр Бабин
Фото: Pasgos