Колокольчик-фурин
купил, на веранде повесил —
а вот и ветер!
(хайку Найто Мэйсэцу)

В соседском патио деликатно позвякивает японский колокольчик, подбадриваемый незлобивым июльским ветром.

Я люблю чуть подсматривать за ними через разделяющий нас условный забор. Когда Oн и Oна выходят в свой безупречно оформленный дворик с бокалом вина и ведут какой-то разговор, наверняка занимательный, но мне не расслышать. А то и смеются, а иной раз так даже и вовсе хохочут.

Он — со всех сторон как будто закруглённый и по виду невероятно удобный. Она — малого роста и чересчур худая, такое трепещущее крылышко стрекозы. Поражает умение этой женщины носить одежду только двух цветов — белого и чёрного — и выглядеть сногсшибательно, всякий раз избегая повторения темы костюма. Искусно использовать строго два самых «не цветных» тона. Может, в ней живёт одно из удачных воплощений Коко?

Сегодня я обратила внимание, что Она перестала быть блондинкой и сменила окрас волос на тёмный. В такой не очень понятный: чуть беспомощный, чуть смятенный. Сродни классическим «отвратительным, тревожным жёлтым цветам», только в данном случае наоборот с настойчивой нотой ухода от яркого.

Детей у них нет и, наверное, не будет. Потому что живёт она с нагрузкой в виде дегенеративного заболевания — это когда на протяжении многих лет происходит постепенная утрата нейронов, и в какой-то момент случается трагедия в виде постепенного (от ступней и вверх, всё время вверх) паралича. То есть это один из вариантов наступления полномасштабного ада: мученик-больной погружается в полное оцепенение и общается с окружающими только движением зрачков.

Он без устали следит, чтобы Она регулярно проходила проверку и меняла сложную комбинацию препаратов. Надо обязательно избегать привыкания, потому что только так, обхитрив его, можно надеяться и оттягивать.

И всё равно, вопреки усилиям, по ночам у них иной раз вспыхивает внезапно взбудораженный свет, и они мчатся в отделение неотложной помощи, где её оставляют как минимум до следующего дня.

По возвращении Она, эта крохотная Коко, эта чёрно-белая шахматная королева, неумолимо движущаяся к эшафоту, становится как будто ещё прозрачнее и эфирнее. А Он по-прежнему округл (конституция такая), только в глазах безграничная тоска, как у преждевременно состарившегося, оставленного в собачьем приюте ранее игривого, толстобокого пса.

А пока вечерний бокал вина, о чём-то разговор, и мягкий, бархатный перелив японского колокольчика. Возможно, чуть позже эти двое даже рванут проветриться на его пижонском красном кабриолете, а отчего бы и нет?

Только вот волосы, неожиданно выкрашенные в безусловно мрачное, пробалтываются о неизбежном.

Автор: Линда Парсли
Рисунок: Мария Жаркова