Памяти деда посвящается

Давным-давно, в одном селе обычном,
Родился русский скромный мальчуган.
В те времена для всех было привычно
Мальчишкам имена давать «Иван».
И Ваня наш, подобно сельским детям,
С друзьями вечером ходил в лапту играть
И с ними же на речке ставил сети,
А чуть подрос — отцу стал помогать.
Тяжелого труда он не боялся:
Рубил дрова, косил траву, пас скот.
Всегда помочь родителям старался.
Колхозу помогал во всем, но вот…
Пришла беда, негаданно-нежданно,
Июньским утром в сорок первый год.
Без объявленья, вероломно, тайно.
На Родину фашист с войной идет.
И вся страна Советская большая
Встает на битву с проклятым врагом.
Иван, священный долг свой совершая,
Спешит на фронт, покинув отчий дом.
В семнадцать начал он свой путь военный,
В семнадцать смерти злой в глаза смотреть,
Как и другие, сын Отчизны верный,
Смог выстоять в боях и боль стерпеть.
Когда ему с армадой дикой встречу
Смогла устроить «Курская дуга»,
Когда он с яростью своей нечеловечьей
Из пулемета, как траву, косил врага.
Тогда, к несчастью, первое раненье
Он получил. Осколки в грудь, плечо…
Невыносимое рождали жженье
И от хлеставшей крови горячо.
Поправился при полевой санчасти,
Дав направленью в госпиталь отказ.
«Зачем?.. Ведь жив и цел, на месте части,
Вы лучше дайте новый мне приказ».
В той битве нами вырвана победа,
И переломный ход в войне настал.
Немало по зубам своим отведав,
«Фриц» развернулся, отступил, бежал.
И гонят его прочь, с земли родимой,
Могучей Красной Армии войска.
Навечно, навсегда, необратимо
Зверь убегает, обнажив оскал.
Через леса и реки, и болота,
Прошел Иван, преследуя врага.
С отвагой на фашиста вел охоту,
Но снова — пуля, ранена нога.
В санчасти он, а думают, что мертвый,
И похоронка в край родной летит.
Но рано хлеб на водку ложить черствый,
Он жив еще и вновь на фронт спешит.
Опять бои, огонь, стрельба и взрывы,
Пронзительный свист пуль, снарядов вой.
На сердце шрамы и в душе нарывы,
За всех товарищей, ушедших в мир иной.
Он тоже сомневался ,что вернется
В дом отчий и порог перешагнет.
Обнимет мать, сквозь слезы улыбнется…
Ведь рядом смерть идет и стережет.
Она… Безносая, костлявая с косою,
Его в Румынии дыханьем обожгла,
Над ним нависла мрачною стеною,
И синий небосвод закрыла мгла.
Взрывается под их машиной мина,
Смешалось в кашу все, гудит в ушах.
«Что происходит, цел ли я?..» Не видно.
Лишь кровь по телу хлещет и в глазах.
Чтоб встать, остаток сил собрать пытался,
Не вышло ничего, старался зря.
Как будто бы на части разорвался…
Сорок четвертый год, второе сентября.
Досталось ребрам вновь и пояснице,
Раздроблена рука, двух пальцев нет.
Туман в сознанье, и дрожат ресницы,
Но, Слава Богу, жив и видит свет.
С трудом тогда он сдерживал рыданья.
По всем не выжившим при взрыве, по друзьям.
А после — в тыл, и долгие скитанья
По медсанбатам и госпиталям.
Поправился чуть-чуть, домой вернулся,
Победу уж в кругу семьи встречал.
От многочисленных ранений не загнулся.
Страну со всеми возрождать из пепла стал.
По справедливости, с достоинством и честно.
Он прожил свой, судьбою отведенный век,
Никак иначе, ведь для всех известно,
На что способен был советский человек.
И в этой правде, совести и чести,
Своих смог вырастить и воспитать детей,
Быть верным Родине и нетерпимым к лести,
Четыре дочери и трех сыновей.
Четырнадцать любимых внуков тоже,
Понянчить между дел своих успел.
С дрожаньем легким в голосе, быть может,
Им песни про бойцов отважных пел.
И правнуков в заботливые руки,
Волненья не скрывая, робко брал.
Ты рядом с ними забывал о скуке,
Себя счастливым прадедом считал.
Совсем немного не дожил до даты —
Семьдесят лет Победы, очень жаль.
Наш дед Иван, как многие солдаты,
Свершил последний марш-бросок свой в даль.
Ваш Славный Подвиг… В памяти людей
Останется навек и не пройдет как сон!
За мир, за жизнь, за звонкий смех детей…
СПАСИБО ВАМ и до земли поклон!