Человек, сотворённый на день шестой
среди тверди земной и тварей,
вижу грани твои – отблеск в них золотой
в стоне, страсти, в желаньях, в угаре.
Человек!
Челом бью, ты мне – музыка, свет,
ты мне – звук, проникающий в горло,
ты – исторгнутый, даденный, в вечность продет,
ты звучишь так «по-Горьковски гордо»!
Ты Ньютон, ты Ахилл, ты ослепший Гомер,
ты Титан, что испытывал муку.
Человек – так звучит высочайший пример,
человек – так звучит, как звучал СССР,
человек – гвоздь вобьёт Богу в руку…
И опять, и опять
будет гвозди вбивать,
и всё вновь повторится по кругу!
Фейербах! Я могилу видала твою
в нищете умер ты, солнцем – в клетку,
но цитату твою, я как песню пою:
«Божество – человек человеку!»
И как это звучит – до черты, до тоски
на Канавинском нашем вокзале,
на маршрутном, вечернем, последнем такси:
«Человек!» — этим всё я сказала.
Человеку целую я руки, лицо,
человеку рожаю я сына:
грудью белой кормлю, как молочен сосок,
всё во славу, во благо, во имя!
На горячей простынке рубаха моя
потно скомкана (рядом с заводом
отделенье родильное). Мальчик, дитя,
человечек – звучит тоже гордо!
Да, звучит. Да, поёт. Колокольный весь звук!
Бейль, Спиноза, Мухамед Асимов.
А вот тот человек – мне ни враг и ни друг,
а вот тот человек – нож мне в спину!
А вот тот воскресит.
А вот этот убьёт.
А вот этот пошлёт меня к чёрту.
А я буду молиться неистово, чтоб
та, другая, целуя его нежный рот,
говорила среди тягот, йот и пестрот:
«Человек! Как звучит это гордо!»


Автор: Светлана Леонтьева
Фото: Ксения Локонцева