Каковы предпосылки возникновения документальной драматургии? Возможно, то, что постмодернизм уже слегка приелся, его и так вполне достаточно в прозе (здесь можно вспомнить романы Пелевина), сюрреализм и абсурд также уже не вносят оживления. Получается, что самым провокационным стало обращение человека к тому, что его окружает, что он каждый вечер слышит в новостях, в конечном счете — к себе самому.

Кризис новых тем в русской драматургии совпал с мастер-классом Лондонского театра «Ройал-Корт», который представил новую для русских драматургов технику — вербатим. Verbatim в переводе с латинского значит «дословно» и представляет собой способ создания текста путём монтажа дословно записанной речи. Техника эта не является исключительно новаторской (документы часто использовались в художественной литературе и ранее), однако своё новое рождение она получила в XX веке именно в документальной драме, своеобразной «наследнице драмы исторической», а в начале XXI века — в драме-вербатим, использующей исключительно живую речь.

Как и более десяти лет назад, документальная драма по-прежнему интересна как драматургам, так и самим зрителям. Появление в 2002 году «театра.doc» только подтверждает это. Ассортимент тем для дискуссий постоянно пополняется — солдатская тема, политика, эмигранты, взаимоотношения в семье… Елена Исаева, известный драматург, как-то сказала: «Когда я думаю о подобных западных пьесах и вообще о тематике, которая интересна Западу, — инцест, наркотики, гомосексуализм, изнасилование, всякого рода извращения, — мне становится грустно. Такое ощущение, что у них слишком спокойная, устоявшаяся жизнь, поэтому в искусстве необходимы подобного рода изощрения. У нас в России ничего спокойного и устоявшегося нет, поэтому на какую тему ни начни писать, обязательно упрешься в трагедию, причем высокую. Или в очумительную комедию. Или в то и другое вместе… Нам придумывать ничего не надо. У нас сюжеты под ногами валяются, только подбирай».

И это действительно так. Всё, что окружает современного человека, может стать темой для пьесы. Иногда даже возникает ощущение, что интернет-форумы, пестрящие обсуждаемыми вопросами, перекочевали на сцену. Чем же так привлекательна документальная драматургия? Неужели за 10 лет не найдены ответы на вопросы? «Я не знаю, почему вербатим привлекает людей так сильно. Это просто технология создания пьесы, одна из многих в современном театре, и технология причудливая, специфическая, не самая перспективная и удобная: пьеса делается из интервью актеров с реальными людьми, дословно расшифрованных драматургом и точно воспроизведенных на сцене. Но после маленького семинара театра «Ройял Корт» в Москве осенью 1999 года вербатим стал символом нового в русской драматургии и театре новой пьесы. Это слово употребляют настолько же шире его точного смысла, как употребляли — с любовью и с охотой — слово «реализм» в шестидесятые годы позапрошлого века… Единица документальности для вербатима — не факт, а слово. Драматург монтирует речь других людей, не редактируя монологи, не привнося в них ничего своего… Английский вербатим — изобретение восьмидесятых, дающее так называемое репортажное представление о социальной проблеме», — говорит в одном из интервью драматург Александр Родионов.

Всё это напоминает фразу Тригорина — «сюжет для небольшого рассказа». Ведь, по сути, данные тексты являются возможными зарисовками для будущих художественных произведений. Однако художественность волнует «театр.doc» меньше всего. Для них это исключено. Все правила изложены в манифесте «театра.doc», где чётко и однозначно прочерчиваются рамки создания произведений в данной технике и последующего их сценического воплощения.

Несмотря на довольно строгие правила, ограничивающие всякие режиссёрские интерпретации, «документальный театр» включает в репертуар и не являющиеся документальными пьесы — остросоциальные, проблемные. Превыше всего является их актуальность. «Нас в принципе интересует новая пьеса. Не любая, но прежде всего произведения с активной социальной позицией», — так определяет критерии отбора пьес один из руководителей проекта Е. Гремина.

При всей заинтересованности театрального искусства в данных пьесах, есть и те, кто не считает такие тексты драматургией. Авторов этих текстов упрекают в заниженной, если не сказать отсутствующей, художественности, в том, что их тексты не являются искусством, так как считаются просто повседневными фактами. Можно вспомнить Патриса Пави, который в «Словаре театра» выделял как одну из форм существования театра именно театр повседневности. «Вернуться к повседневности, которая всегда рассматривалась как незначительная и частная проблема, недостойная сцены, показать ее — такова цель современного течения, получившего наименование театра повседневности». А сказано это было в 1987 году. Это как раз время зарождения данного жанра.

Есть также и упрек в том, что документальность — просто «фишка», с помощью которой создатели театра приманивают к себе зрителя. Кроме того, в большинстве случаев в тексте полно ненормативной лексики, которой он бывает просто перенасыщен.

Темы по-прежнему неисчерпаемы, постановка неизменных вопросов «кто виноват» и «что делать» по-прежнему актуальна. Для кого-то такой театр имеет психотерапевтический эффект, на который в своё время указывала И. Болотян в своей статье, посвящённой документальной драматургии. А для кого-то важно продемонстрировать окружающую реальность с натуралистической детализацией.

Вот несколько примеров этих точек зрения:

Елена Исаева: «Конечно, есть ещё масса проблем, о которых говорить непривычно, трудно и непонятно — как. Но загонять всё внутрь себя и потихоньку сходить с ума от этого — тоже не выход. Выход — дать возможность выговориться, обсуждать, а не осуждать, пытаться помочь — это то немногое, в чём мы не можем отказать им».

Максим Курочкин: «Задача — дать жёсткую картину, где неприятно выглядит даже сам автор. Потому что он-то пойдет дальше, не будет менять жизнь этих бомжей. Он тоже виноват перед ними».

Проект «Документальный театр» привлекает к участию в нём самых разных людей. Авторы новых и уже существующих проектов — это профессиональные драматурги, режиссёры, актёры, публицисты, писатели, журналисты, критики, психологи и многие другие. В «театре.doc» играли свой «спектакль без декораций» «Ангелы-андроиды» писатели Линор Горалик и Александр Гаврилов; спектакль «Москва сегодня» ставил литературный критик Вячеслав Курицын; театральный критик Григорий Заславский осуществил акцию «Норд-ост — сорок первый день»; Алена Солнцева, известная как кинокритик, работает над собственным вербатим-проектом. Темы выбираются по самому простому и по самому надёжному пути — авторы раскрывают то, что их больше всего интересует. Несомненно, вербатим этим и привлекает, он даёт возможность высказаться всем и каждому по любым наболевшим проблемам. Видимо, снова, как когда-то, в обществе возникло желание услышать «голоса улиц».

Поневоле задумываешься: документальная драма — это действительно желание выговориться, узнать окружающую тебя действительность без прикрас или просто дань моде? Всё-таки есть надежда, что нет — не мода. Это очередная, в какой-то степени удачная, попытка общества разобраться со своими проблемами, вычленить и, наконец, решить их. Возможно, что за стадией обсуждения последует и стадия решения.

Споры о том, является ли данное направление искусством, тоже не утихают. Однако, следует признать: это действительно искусство и, прежде всего, интервью, искусство компиляции фактов, искусство постановки вопросов обществу, искусство привлекать внимание к важным вопросам и искать на них ответы.

Документальная драматургия находится на стыке литературоведения, психологии и социологии. И она является мощным толчком в поиске новых режиссеров, актеров и зрителей.

В Минске во время ТЕАРТА было показано несколько постановок в жанре doc. Познакомиться с отзывами на них можно здесь:
Документальный театр: поиск границ
Впечатление: спектакль «Долгая жизнь»
Впечатление: спектакль «Проба грунта в Казахстане»
Впечатление: «Patris»

Автор: Ольга Астровская
Фото: Шниткова Д.В., Ольга Астровская