На кухне горела лампа, в углу гудел советский холодильник “ЗИЛ-Москва”, а в раковине лежала немытая посуда. Воздух пропитался запахом пива и сырных ломтиков. Женщина, лет пятидесяти, сидела за столом возле стены. Старый халат облегал её массивное тело, короткие волосы прилипли ко лбу, а волосатая бородавка над губой приподнималась каждый раз, как женщина делала глоток пива из стакана.

Часы показывали двенадцать, на улице стояла кромешная тьма. Лишь звук падающих капель дождя напоминал о существовании мира за окном.

- Я так тебя люблю – повторяла женщина после очередного глотка. – Тебе не надо было уезжать.

Она допила стакан и поставила его на стол рядом с пустой бутылкой. Взяла пару ломтиков сыра и начала всасывать их в рот. Под смакование толстых губ сыр медленно исчезал, а волосатая бородавка быстро двигалась верх-вниз.

- Вот сколько ты уже работаешь? Два года? И ведь всегда, всегда присылаешь матери деньги.

Напротив неё сидела девочка лет тринадцати. Сжавшись в стул, и робко держа руки на коленях, она боялась пошевелиться. Костяшки пальцев побелели, а ноги согнуты под стулом, чтобы случайно не задеть женщину.

- Ты помогаешь матери. Ты всегда обо мне заботилась. Я так горжусь что ты моя дочь.

Небольшая прядь волос девочки застряла в резинке и неприятно оттягивала. Подняв правую руку, она вытащила локон и поправила картонную маску с изображением лица старшей сестры. Плотно прилегая, картон мешал свободно дышать.

Настя, почувствовав прикосновение толстых пальцев матери к щеке, в страхе отшатнулась, чуть не упав со стула.

- Мама, мне завтра в школу идти.

- Не можешь посидеть спокойно пять минут?! – взревела мать пьяным голосом, схватила дочь за волосы и потянула на себя. – Сестра в другом городе работает. Из-за тебя много работает, чтобы ты закончила школу. А ты не можешь пять минут тихо посидеть?

Настя захныкала, держась за больное место. Рот матери вонял пивом и сыром.

- Всё равно ты не она – женщина ударила дочь по лицу, махнула в сторону двери и заорала. – Пошла вон, гадина.

Сорвав маску и кинув её на стол, Настя выбежала из кухни и закрылась в своей комнате. Сев на кровать возле окна, она накрылась тёплым одеялом, уткнулась в колени и заревела. Плечи задёргались, лицо скривило гримаса. Стараясь, чтобы мать не слышала её, Настя изо всех сил вжалась в одеяло. На мгновение всё исчезло: никаких звуков, никаких мыслей. Казалось, вместе со слезами одеяло впитывает её боль, страх и ненависть к матери.

Заболели глаза, во рту скопилась слюна, а воздух в лёгких закончился. Девочка осторожно открыла лицо, чуть слышно всхлипнув, расправила одеяло, покрытое мокрыми пятнами, и удобнее уселась, прижавшись лбом к стеклу. Время от времени слёзы скатывались по её щекам оставляя солёные следы. Небрежно вытирая их, Настя продолжала смотреть, как вдали горят дорожные фонари. Спустя час она легла на кровать и заснула, прижавшись к стене.

Автор: Нино Хаиндрава