В последний раз они виделись на ступенях древнего храма, его колонны были полуразрушены, а беломраморные когда-то ступени потемнели и кое-где покрылись мхом.

Она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его лица:

– Не ходи, я умоляю тебя, поверь, я не зря ходила к прорицателю, восстание против богов не имеет смысла, вы проиграете и… – её голос дрогнул, – нас разлучат навеки. Послушай меня, у нас будет ребёнок. Я смертна, но ты, ты должен быть рядом с ним, когда я уйду. Останься.

Океан рассмеялся и обнял жену, заглянув её зелёные, полные тревоги, глаза, в которых начали накапливаться слёзы.

– Ничего не бойся, я вернусь. Глупышка, ты до сих пор веришь этим прихвостням Зевса и Диониса? Они же всегда скажут то, что выгодно им, так что твои волнения напрасны. Я рад, что у нас будет ребёнок, и, клянусь, я буду заботится о нём и о его потомках, но сейчас я должен идти. Меня ждут. Я вернусь к тебе, обещаю.

Он повернулся к ней спиной и пошёл. Потом был бой, в котором они проиграли. Церемониться с проигравшими титанами никто не собирался, да они этого и не ждали. Большинство боги упрятали в Тартар, но Океану была уготована особая участь. По решению богов ему запретили принимать человеческое обличье и отныне безмолвно он должен был омывать Землю. Лишь раз в сто лет ему было позволено уснуть на короткое время, а потом снова непрестанное бодрствование.

Не зря люди боялись новой стихии: сколько штормов устроил поверженный титан от отчаянья, топя корабли, дерзнувшие отплыть от берега слишком далеко.

Часто на скалистом берегу появлялась женщина с мальчиком и молча вглядывалась вдаль. Мальчик часто отбегал от матери играл с прибоем, а когда стал старше, смело плавал среди огромных волн. Впоследствии он стал отважным флотоводцем.

Шли годы. Женщина, постарев, выбиралась на берег всё реже, а однажды не пришла совсем. Океан загрустил. Дни сменялись днями, столетие шло за столетием. И во время кратких минут забвения Океан видел один и тот же сон: как на ступенях древнего храма он прощается с любимой. После этих снов он устраивал бури.

В один из таких дней на берегу не вовремя появилась девушка с корзиной для сбора раковин. Океан замер от неожиданности, забыв бушевать — так похожа была она на его жену. Боги позаботились о том, чтобы его речь была неразличима в шуме волн, но титаны обладали знанием, которого не было у богов. День за днём Океан стал подбрасывать девушке говорящие раковины.

Она сначала смеялась, думая, что у неё разыгралась фантазия, но мало-помалу стала прислушиваться к произносимой в раковинах легенде на древнегреческом.

И однажды, сев на берегу, поведала поверженному титану, что она правнучка его сына, достигнувшего в одном из своих плаваний далёкой земли и ставшего там царём. Её мать родилась там, но, воспылав страстью к молодому греческому учёному, покинула родину. Здесь ей пришлось окончить школу гетер, ибо общество было против неравных браков, особенно заключённых с приезжими. Она тоже оканчивает эту школу, но не хочет оставаться в Греции, а мечтает уехать далеко-далеко, повидать мир: может, где-то на этой земле женщины более счастливы, чем здесь.

Океан внимательно слушал и сочувственно шелестел волнами. Позже она действительно уехала на корабле вместе с художниками и скульпторами в Александрию. И оттуда волнам Океана, которые омывали берега Египта, поведала о своём счастье: она вышла замуж и у неё родился сын.

Над океаном взошла Луна, нынешняя ночь была милостью богов. Только теперь титану снился другой сон: египетская царица и её сын весело плещутся в волнах, а он сидит на берегу и смотрит на их игры. Да, ему запрещено принимать человеческий облик, но снов же это не касается, правда?

Автор: Наталья Никанорова